Палеонтология обратной стороны. Д. Леонидов

заставляют двигаться каменные глыбы. И так же, как эти слова, они лишали веса тяжелейшие биологические проблемы. После первого занятия я подошёл к нему, чтобы извиниться за возможную неловкость той ситуации, чем немало удивил его, поскольку он тоже знал, что без слов левитации гранитных глыб достичь никак нельзя, а само воспоминание о приятной тяжести лома в руках явно доставляло ему удовольствие.

      Он читал прекрасные лекции, по качеству соответствовавшие свету, который горел у нас в аудитории, и воде, которая чудесным образом всегда текла из крана, если его повернуть, и самому крану, из которого она не текла, если его повернуть обратно. Поэтому палачество просвещённой среды над ним не знало человеческих пределов. Блестяще защищённая им докторская ВАКом утверждена не была… Даже на тех конференциях, где ему доводилось выступать, зал выражал нарочитое ожидание скорейшего окончания доклада, а тех студентов, что слушали его, открыв рот, отмечали многозначительными взглядами. «За всё хорошее – смерть!». Они бы, наверное, с наслаждением совсем убили бы его за то, что студенты начинают хоть что-то понимать, но они хотят убивать чужими руками, а времена их подлого всесилия прошли. Они глаза выкалывать не будут – они за́ руки будут держать.

       # Они глаза выкалывать не будут – они за́ руки будут держать

      ***

      Конечно, я общался по календарной необходимости с плюс-минус сверстниками из культурной среды. Покровительственно принимающего в «свой круг» и связывающего его обязательствами обращения «старик» и ожидания от меня восторженного мления не спускал никому. Чтобы не стать такими же, люди были готовы гореть в паровозных топках, куда эти «старики», тогда ещё звавшиеся господами, их закидывали живьём, и заживо вмерзать в ледяные глыбы – только чтобы не приобщиться к одной с ними культуре. Карбышев, кстати, был добрым приятелем моего деда. По крайней мере, на следующий раз моё отсутствие никто не воспринимал как неуважение к виновнику торжества и компании.

      В общем, с культурной средой, из которой Кремень нахимичил ихних, я был хорошо знаком – лучше, чем хотел бы. Пока ещё ваша кочерга мой пепел не ворошит…

      ***

      Через много лет после того, как закончил институт, я зашёл туда по каким-то делам, и в коридоре встретился с одним из наших тогдашних преподавателей, сделавшим с тех пор очень хорошую карьеру. Он спросил:

      – Как живёшь? Чем занимаешься?

      Я стал рассказывать – рассказать было что, а слушал он очень внимательно. Вдруг он изменился в лице и прошипел:

      – Интересно жить хочешь!??

      Через на мгновение приоткрывшееся выражение его глаз на меня кинулась холодная сущность этой стороны – можно называть её контрэволюцией, можно деволюцией, можно для краткости просто дьяволом. Кинулась, обожглась и скрылась обратно в своей пустоте. По наивности когда-то я думал, что они просто не умеют, не понимают, их некому было научить, и от этого они завидуют тем, кто может.

      Но нет! Умеют, и пока лучше