Дело настоящего человека. Алексей Филиппов

кто-то прошептал над его ухом и провел теплой ладонью по глазам. – Поспи страдалец.

      Вслед за ласковым теплом ладони опять пришла темнота, но только на этот раз не жуткая, а какая-то на удивление успокаивающая и Иван уснул.

      Проснулся он от яркого солнечного луча, который, прорвавшись в тесную келью, упал на изможденное лицо монаха. Батюшка помотал головой, стараясь прогнать бойкого шалуна, и открыл глаза. Теперь он лежал не в яме, в бедной монашеской келье.

      – Куда это опять меня занесло? – поинтересовался монах у солнечного луча и с легким стоном встал на ноги.

      Дверь оказалась не запертой. Иван вышел из кельи, прошел по низкому беленому коридору и скоро оказался на весенней улице. Батюшка осторожно ступил на зеленую травку, пробивающуюся к свету сквозь своих засохших предков, и чуть не расплакался от радости, что жив. Он бы конечно и расплакался, но ему не дали. Кто-то мягко взял его за плечо, резкая боль в локте вернула монаха из нынешней радости к воспоминаниям недавнего прошлого. Иван испуганно оглянулся и встретился глазами с добрым взглядом игумена Сергия.

      – Ну, что поправился немного? – улыбнулся старец. – Вчера ты меня крепко напугал, я даже и признал тебя не сразу, а сегодня ты опять собой стал. Слава тебе Господи. Пойдем сперва в храм помолимся, а потом в келье поговорим немножко.

      Они прошли в храм, освещенный десятками свечей, встали на колени перед образом и долго молились. Уже творя молитву, Батюшка осознал, что обожженный бок сегодня ему не мешал. Он хотел удивиться этому, но тут же прогнал суетную мысль, не место ей в храме божьем. Молился Иван старательно и даже, если так можно сказать, исступленно. Про всё он забыл стоя на коленях: про горе свое, про несправедливость людскую и про колдунов разных. Одного ему только хотелось: вымолить прощение за неправедные поступки своей непутевой жизни. Старательно монах к Богу взывал, а вот добился ли своего, сказать не просто.

      После молитвы Сергий провел Батюшку в просторную келью и попытался там посадить его подле себя на лавку, но Иван упал перед старцем на колени и всю беседу простоял так, рассказывая всё, что случилось с ним прошлым летом. Все подробно рассказывал, только про яму змеиную утаил. Стыдно ему было за тот поступок так, что он решил навеки вычеркнуть его из своей памяти. Не совсем пока это получилось, но Батюшка старался себя убедить, что позор его позабыт, и о нем можно другим не говорить. Про лесного колдуна Леля рассказал, возведя общение с ним в свой главный грех. Вторым по значимость грехом, была потеря чудотворной иконы. В руках ведь держал да вот не удержал. Потом было рассказано об отсутствии иконы в деревне, про странное кладбище и прекрасную колдунью.

      – Ну, ничего, ничего, – погладил Ивана по голове старец, когда тот завершил свой печальный рассказ. – Молись чаще и Бог прегрешения твои простит. Только молись еженощно и ежечасно. Помнишь, что я тебе велел постоянно повторять?

      – Помню, – кивнул головой батюшка. – Господи Иисусе Христе спаси и помилуй меня.

      – Ну а ты часто