Ненавижу! И всё ещё люблю…. София Устинова

там, я здесь… – констатирую очевидное. – Меня держат в заложниках, и выпускать не собираются.

      – Прости, – вновь сожалеет муж, и, судя по голосу, сокрушается вполне искренне.

      – Этим делу не помочь, Ром, – отрезаю здраво. – Заканчивай причитать, давай обдумаем, как поступить, – предлагаю разумно.

      – Детка, боюсь у нас небольшой выбор.

      – Я бы сказала, один, – в душе бултыхается червь сомнения, что Рома понимает насколько всё серьёзно. – Нам необходимо расплатиться по счетам!

      – Конечно, – подозрительно быстро соглашается муж. – Ты главное не паникуй. И не лезь в драку. Клянусь, я сделаю всё, чтобы разобраться с долгами. Я найду деньги… Обещаю! А пока, слушайся их и делай, что они просят.

      – Ты сейчас о чём? – осторожно уточняю я.

      – О том, что это страшные и очень опасные люди…

      Аж зубами скриплю:

      – Знаю, милый. Это не ты, а я в плену… Но будет ещё хуже, потому что этот гад требует, чтобы я работала на него, пока мы не погасим долг. И как по мне, это самое что ни на есть РАБСТВО!

      – К-какой гад? – запинается на слове Рома.

      Я зло перевожу взгляд на Дмитриадиса.

      Руки на груди, взгляд – раздражающе безразличный.

      Костас смотрит на меня, словно господин, верующий в свою власть и безнаказанность.

      – Дмитриадис, – чеканю, напрочь забыв, что его муж не видит нас, и тем более, не в курсе нашего с Костасом разговора.

      – Костас Дмитриадис… – с ещё большим неверием уточняет Рома.

      – Он самый! – цежу сквозь зубы.

      – Надеюсь, он не рядом, – продолжает блеять муж. – Иначе за твой язык…

      – Ром, заканчивай трястись как заяц. Будь мужиком! Налажал – отвечай! – рычу зло. – И раз угодил на больничную койку, у тебя есть время, вот и подумай, как меня отсюда вытащить.

      – Д-да, конечно, только я не знаю… Я уже обзвонил всех знакомых, – убито роняет муж. – И заявки по банкам разослал, – опять мнётся.

      – И? – не выдерживаю напряжения. – Сколько соберётся?

      – Ник, ты главное не нервничай, – муж снова крякает через большие паузы. – Я и на это не рассчитывал…

      – Сколько! – рявкаю в трубку.

      Рома называет сумму. Вроде неплохую, но, в соотношении с долгом, смехотворную.

      – Это всё? – выдыхаю я. – Это… едва ли половина! – кучкую мысли, соображая, что ещё предложить. – Машина… продай машину. Костик Ерёмкин хотел купить, – тотчас нахожусь.

      – Но она на тебе…

      – Я доверенность напишу. И… и… от моего имени к Габрилян сходи. Процент может запросить, но я лучше ему буду должна, чем этим, – давясь желчью, выплёвываю негодование. – В общем, думай, Ром! И срочно! В конце концов ты гулял, тебе и напрягаться! – заключаю гневно.

      – Ник, молю, будь умной и послушной девочкой, не раздражай Дмитриадиса. Делай всё, что он говорит, иначе… Он беспощаден и беспринципен к врагам и должникам.

      – Ты мне об этом расскажи?! – меня аж перекашивает от негодования.

      – Я не хотел…

      – Об