Хрущевка княжны Соколовской. Полина Змееяд

групп. Конечно же, богатых мужчин сопровождали красавицы в украшенных рюшами платьях. В моем мире их назвали бы «крупными»: покатые плечи, гордо выставленные напоказ объемные декольте, округлые бедра, которые легко угадывались даже под несколькими словами ткани. Но, по-видимому, здесь полнота считалась признаком достатка. Платья и юбки носили и женщины победнее, но судя по тому, что именно таких я видела на улице днем, пока ехала в такси, доходы их мужей позволяли им не работать.

      Иногда я замечала и женщин в брюках. Но не успела обрадоваться, как моя радость угасла. Стоило к таким приглядеться, как выяснялось, что их брюки – это форма каких-то заводов, подшитая по их жилистым, закаленным трудами телам. Впрочем, несчастными или оскорбленными такие женщины не выглядели: они собирались в группы, смеялись, вполне открыто флиртовали с мужчинами и с показной небрежностью игнорировали косые взгляды, которые на них бросали представители аристократических кругов.

      – Ты посмотри на них. Даже не удосужились переодеться после работы, и еще чем-то гордятся, – заметив, что я пристально всматриваюсь в толпу заводских работниц, фыркнула Марта.

      – Они зарабатывают на жизнь своим трудом, – вздохнула Марина, отводя глаза. – Иногда я думаю, что нам было бы лучше… – она вдруг испуганно посмотрела на меня и замолчала.

      – Быть как они? – я удивленно изогнула бровь. – Не искать и не ждать ничьей благосклонности и просто жить?

      Марина сжалась, будто ожидая удара. Настоящая Маргарита, наверное, осуждала такие мысли. Я же только промолчала, подавив тяжелый вздох.

      Над площадью, которую окружали три помпезных театра, загремела музыка. Она перекрыла гул голосов, и хоть люди продолжали беседовать, перекричать инструменты им не удавалось.

      – Смотри! Там маг воздуха, который усиливает звук! Я так и думала, что сегодня не будет этих вульгарных колонок, – почти прокричала мне на ухо Марина. – Давай подойдем поближе и посмотрим?

      Я кивнула, и мы втроем пробрались через толпу к широкому крыльцу театра с огромными колоннами, на котором и расположились музыканты. Хотя смотреть оказалось особенно не на что: оркестр и дирижер делали свою работу. Слева от нас, прислонившись к одной из колонн, стоял высокий и худой человек лет пятидесяти на вид. Он скрестил руки на груди и лениво оглядывал толпу. Почему-то я сразу почувствовала, что колебания воздуха, которые усиливают звук, исходят от него. Но маг не делал никаких особенных пассов руками, не произносил заклинаний, просто смотрел, и ветер повиновался ему.

      – Наверное, он из безродных. Видишь, как смотрит? – шепнула Марта, которая тоже во все глаза рассматривала колдуна.

      – Почему ты так думаешь? – спросила я, не особенно понимая, о чем говорит сестра.

      – Сама подумай: какому родовитому разрешили бы так подрабатывать? Да и выглядит он как те художники, которые отказались от покровительства рода, чтобы свободно продавать свое искусство, – затараторила мне Марина, которая стояла по