Хрущевка княжны Соколовской. Полина Змееяд

ли появились бы, даже не будь ты одаренной.

      – Да, ты права, – я натянула на лицо улыбку, стараясь скрыть раздражение. Если снижение шансов моего замужества настолько сильно расстраивает сестер, значит, с положением женщин тут совсем туго. Мне что, революцию придется устроить, чтобы жить здесь так, как я привыкла? – Давайте работать, иначе не успеем до концерта.

      Я надеялась, что и в этот раз магическое слово «концерт» подействует на девочек ободряюще, но увы, они по-прежнему смотрели на меня так, будто я на последней стадии рака. Однако за тряпки все же взялись.

      – Может, тебе лучше отдохнуть? Говорят, пробуждение силы – неприятный процесс, – пробормотала Марта, почему-то пялясь на носки своих стоптанных туфель.

      – Я чувствую себя… – сказать «нормально» не повернулся язык, – вполне сносно. К тому же, без меня вы точно не успеете закончить.

      Переворошив шкаф и обнаружив в нем еще несколько вещей, уже не пригодных для носки даже дома, я отложила их на нижнюю полку. Надеялась отыскать еще что-нибудь, что расскажет о семье Соколовских, но увы, попадались мне только остатки былого величия вроде ни разу не надетой бежевой шляпки, которую, видимо, хранили как память, и нескольких дорогих бальных платьев в пыльных чехлах.

      Закончив и со шкафом, я решила проверить, как дела у Марины. Войдя в ванную, с удовольствием обнаружила не только саму белую чугунную чашу, но и раковину и – слава всем существующим богам – стиральную машину. Выглядела она так же, как самая первая машинка моей бабушки – «Малютка», но все лучше, чем полоскать те же простыни руками. Что там настираешь куриными лапками Маргариты, а тем более девочек?

      Марина домывала пол, выложенный плиткой со множеством трещин. Да и стены, от которых местами отвалилась краска, оптимизма не добавляли. И все же чистота несколько скрашивала бедность этого места. Еще бы почерневшие швы между дощечками плитки глаза не мозолили – и было бы замечательно. Но что имеем, как говорится.

      Похвалив Марину за старания, я вернулась в комнату. Наклонилась к ведру, и вдруг пол взбрыкнул, как норовистый жеребец. Я почувствовала, что заваливаюсь на бок, но упасть мне не дала вовремя подоспевшая Марта.

      – Ты все-таки приляг, отдохни, – сказала она, помогая мне добраться до дивана. – А на кухне и в комнате мы сами закончим.

      Я бы хотела возмутиться, но сил не осталось даже на пару слов. Пришлось подчиниться упорным попыткам младшей сестры укрыть меня пледом. Отметив про себя, что диван надо или выбить, или пропылесосить, или – если не получится очистить – выбросить к чертовой матери, я закрыла глаза.

      Думала, что сразу усну, но оставалась бодрой. И невозможность пошевелить даже пальцами из-за накатившей слабости вскоре привела к тому, чего я так сильно боялась: я начала размышлять обо всем, что со мной сегодня произошло.

      Я не слишком отчетливо, но все же помнила свою прошлую жизнь: много работы, мало развлечений. Однушка в новостройке в ипотеку, серия неудач в личной жизни. Деньги – вот