Пробуждение. Кейт Шопен

после себя невосполнимую пустоту.

      – О, Робер перестал фотографироваться, когда ему пришлось платить за это самому! Он говорит, что знает более разумное применение своим деньгам, – объяснила мадам Лебрен.

      Она получила от него послание, написанное перед отплытием из Нового Орлеана. Эдна пожелала увидеть это письмо, и мадам Лебрен посоветовала ей поискать его на столе, комоде либо на каминной доске.

      Письмо обнаружилось на книжной полке. Поскольку в глазах Эдны конверт, его размеры и форма, почтовая марка, а также почерк имели огромное значение и обладали притягательностью, прежде чем вскрыть его, она внимательно изучила каждую подробность. В письме содержалось всего несколько строк, в которых Робер сообщал, что отплывет из города сегодня днем, что он отлично упаковал свой чемодан и что у него все хорошо. Он посылал матери привет и умолял, чтобы остальные его не забывали. Эдне он ничего передать не просил, лишь в постскриптуме говорилось, что если миссис Понтелье желает прочесть до конца книгу, которую он ей читал, то мама найдет ее у него в комнате, среди других книг на столе. Эдна ощутила укол ревности оттого, что матери Робер написал, а ей нет.

      Кажется, все считали само собой разумеющимся, что миссис Понтелье скучает по молодому человеку. Даже ее муж, приехавший в следующую после отбытия Робера субботу, выразил сожаление по поводу его отъезда.

      – Как ты тут без него, Эдна? – поинтересовался Леонс.

      – Мне очень скучно, – призналась женщина.

      Мистер Понтелье виделся с Робером в городе, и Эдна засыпала мужа вопросами. Где они встретились? На Каронделет-стрит, утром. Зашли куда-то, выпили и выкурили по сигаре. О чем говорили? Главным образом о его перспективах в Мексике, которые мистер Понтелье считал многообещающими. Как выглядел Робер? Каким он показался – серьезным, веселым, каким? Довольно бодрым и всецело поглощенным идеей своей поездки, что мистер Понтелье находил совершенно естественным для молодого человека, вознамерившегося искать счастья и приключений в незнакомой, чужой стране.

      Эдна досадливо топнула ногой и выразила удивление тем, что дети продолжают играть на солнце, когда могли бы находиться под деревьями. Она подошла и увела их в тень, отчитав квартеронку за нерадивость.

      Ей отнюдь не представлялось абсурдным, что она делает предметом разговора Робера и заставляет мужа говорить о нем. Ее чувство к Роберу нисколько не походило на то, которое она испытывала к мужу теперь, в прошлом или надеялась испытать когда-либо. Эдна всю жизнь привыкла держать в тайне свои мысли и эмоции, не высказывая их вслух. Они никогда не принимали форму противоборства. Они принадлежали ей, и только ей. Женщина была убеждена, что лишь она имеет на них право и, кроме нее, они больше никого не касаются. Однажды Эдна заметила мадам Ратиньоль, что никогда не пожертвовала бы собой ни ради своих детей, ни ради кого-либо еще. Последовал довольно жаркий спор. Казалось, две женщины то ли не понимают друг друга, то