Неженка. Денис Александрович Игумнов

Свету на второй этаж, куда до этого никто из ребят не заглядывал. Соорудил факел из прутьев, обмотал их тряпками, паклей – гореть такой мутант без должной пропитки будет не долго, но им должно было хватить, – так сказал Власий.

      Игорь ушёл первым, вскоре его шаги затихли и о нём больше ничего не напоминало. Был человек – и вот его уже нет, остались лишь тускнеющие с каждой минутой воспоминания, а может, и не человек это была, а сон, фрагмент фантазии.

      Власий поднимался по лестнице первым, освещал путь, за ним, стараясь держаться к нему как можно ближе, шла Света. Двадцать ступеней, поворот, открытая дверь и они уже на балконе. Охотник оказался прав, их путь вышел не долгим. Ещё немного и они на свободе. Света подошла к каменным перилам и заглянула вниз. Провал уходил на глубину колодца внутреннего двора замка. Если тут и была свобода, то до неё не так просто будет добраться.

      – Что будем делать? – с надеждой спросила Света.

      Власий странно ухмыльнулся и ответил:

      – Ну не прыгать же.

      А потом вдруг Власий схватил Свету за плечи, продолжая не улыбаться, а щериться как ненормальный, с хриплым сексуальным придыханием сказал:

      – Останемся здесь… вместе… навсегдаааААА, – Власий тянул последнее «а», и по мере того, как звук раскрывался, рос, его тело претерпевало ужасающие метаморфозы.

      Тело Власия выворачивало, прокручивало на плечевых суставах, так что ноги смещали руки, а голова уехала на спину, и жопа оказалась на одной линии с лицом Светы. Штаны порвались по швам, ягодицы разошлись в пердячем смехе и оттуда, из прорехи в плоти высунулось мокрое, но довольное лицо одержимого Димы. Настоящий охотник навсегда потерялся, а место его занял демон. Света открыла рот и заорала немым криком, пока её не заткнул распухший сизый язык дедайта – поцелуй.

      Обиженка

      Сплетник и клеветник

      За моим плечом, за моим плечом

      Стоит сплетник и клеветник

      Его язык стал острым мечом

      Это странно, но я как-то привык

      Нельзя ударить, нельзя наказать

      С грязью бороться впустую

      Можно только подъезд обоссать

      Или слюнною харкнуть в крутую

      Золота там, в черноте, не найдёшь,

      Чумной лопатой глубже копая

      Лишь кости трупа разбередишь

      На волю смрад выпуская

      Клевета и сплетня, как петля и нож

      Оружие товарища, моего плача

      И режет, и душит настоящая ложь

      А по ляжкам течёт гнилая моча

      За моим плечом, за моей спиной

      Варит сплетни мне дорогой клеветник

      Слышу хрипы и предсмертный вой

      И к этому тоже как будто привык

      – Ну, это как Олег Борисович скажет, – не моргнув глазом заявил мне Фёдор.

      – Пока я ещё твой начальник. Раз говорю, значит, должен сделать, – попытался разъяснить я ситуацию.

      – Ага, вот именно,