Неженка. Денис Александрович Игумнов

достоинство, в грязь. И те тогда тоже рассчитывали на приз, и эти, вероятно, тоже. Помните, любая победа равна вознаграждению? Для ушедшей в туман прошлого гопоты наградой были крики жертв, чувство власти и, конечно, деньги лохов, а для местных супчиков наградой станет моё мясо – я заметил, почему их костёр горел синим пламенем – дровами к нему служили человеческие черепа.

      Били они меня скейтами, казалось, дубасили со всех сторон одновременно. Я истерично махал своим мачете по сторонам – это я так старался отбиваться, не очень-то и получалось – как и в прошлом, когда били так, чтобы ты не встал. Магия какая-то, я давно уже не тот сопливый пацан, а взрослый мужик, прошедший и спортзал, и армию, а будто вернулся на двадцать лет назад. Пару раз мне всё-таки удалось их достать – одному вспорол брюхо, другого полоснул по щеке. У них и кровь оказалась синей, к тому же. Ранения их не остановили – кишки вползли назад в живот, рана на щеке затянулась, но зато я сумел стать ближе к лестнице. Почему-то я больше не мог пользоваться даром Буратино, возможно, батарейка подсела и требовалось время, чтобы её подзарядить. Если бы молнии в обойме у меня оставались, с погромщиками я бы быстро расправился, а так приходилось терпеть и пробиваться.

      Меня буквально вынесли, если не на кулаках, то на досках на лестничную площадку, а там я сам загремел по ступенькам вниз. За мной мои людоеды не последовали, их власть оканчивалась пятым этажом – почти всё как раньше – чёткое соблюдение границ района, распределение сфер влияния. Ничего так отдохнули. Всё тело болело, особенно досталось голове – в глазах двоилось, кружилось, во рту забытый вкус крови. Хорошо, что здесь восстанавливался я быстро, а сейчас, когда я вошёл на четвёртый этаж, и вовсе все неприятные впечатления от избиения как ветром сдуло. Мокрый этаж – окна выбиты, ветер, как и на шестом, гуляет, но холодный, несущий с собой дыхание дождя, начавшегося на улице – мелкий, но плотный, нашёптывающий о покое – кладбищенском.