Философия тату. Татьяна Сергеевна Аксёнова

и общества. Где индивид удовлетворен положением вещей, где он их признает и обменивает на понимание того, как устроено его общество.

      Мне представляется, что любой символ, произведенный на теле человека, был процессом превращения идеи в рисунок – процесс идеализации есть процесс осмысления, и он может канализировать агрессию.

      Перенос ощущался людьми донаучного мировоззрения сакральным, волшебным образом. В современном же мире роль переносчика смыслов в другую плоскость реализации – абстрактную, в материально-идейном или физическом смысле выполняет тату-мастер, психолог, дизайнер, тренер по любому спорту, также как и жрец, он дает личности возможность совершить внутреннюю трансформацию, самоулучшение.

      Марсель Мосс пишет, что нам, людям, необходим такой двойник – жертва, в которой можно помещать слишком интенсивные, невыносимые переживания. Помещение переживания в символ есть путь по осмыслению, придание формы (по-немецки gestalt – гештальт) чувствованию есть по сути его окончание, воплощение в выражение.

      Я вижу сегодня этот процесс так: в обществе всегда есть место зависти в силу отличия индивидов. Чтобы эти отличия пережить, необходим ритуал, институализация отличий, необходимость их для общества. Утверждения важности каждого индивида. Помните у Сергея Михалкова: «Все значат что-то в жизни этой. И инженеры, и поэты. Кассиры, дворники, певцы. И музыканты, продавцы. Профессии много на планете, и все нужны, поверьте дети!».

      Поэтому чтобы канализировать излишнюю «зависть», необходимо творчество. А значит, анализ зависти и ее преображение в идеальный символический объект – то есть символ. То, что множество людей сегодня выбирают для идеализации татуировку, а не вышивку, ювелирное мастерство и прочее – мне видится явным проявлением виртуализации человека. Индивиды не получают телесного отклика, не научены творить сегодня сами в достаточном объеме.

      Рисунок 1. Механизм превращения зависти (нехватки) в благодарность, по мнению автора.

      Клод Леви-Стросс в «Печальных тропиках» говорил о том, что культура индейцев-рыцарей в Бразилии и Парагвае структурирована и разукрашена наподобие игральных карт. Антрополог описывал следующее разделение труда в графическом искусстве культуры кадевуа: резьбой по дереву и столярными работами в племени занимаются мужчины, расписывают и украшают поделки женщины. Священные фигурки, кубки с людьми и лошадьми делают мужчины, росписью керамики, поделок из кожи и нательными рисунками занимаются женщины. По сути, рукоделие – основа высокоорганизованного общества, а разделение труда, о котором пишет ученый, – показатель.

      «Но более распространенным искусством, чем татуировки, является разукрашивание тела, которое имеет большее распространение среди женщин и несет явные эротические побуждения». Леви-Стросс пишет прекрасные слова: «Подвергающееся процедуре росписи человеческое тело обретает свойство необычайной притягательности. Благодаря подобной