Живец. Хитрец. Ловец. Борис Георгиев

толмач Хорта перевёл тоскливую эту фонему как неуверенное поскуливание.

      Я протиснулся следом за Хортом в узкий собачий лаз, прищурился в полутьме и понял, куда попал. Зал стыковочных узлов, портал местного сообщения.

      – Ёся! Пр-рошу! – пролаял Хорт. – Добро пожаловать на «Дикую обезьяну».

      Он дышал мне в лицо, вывалив из пасти язык, мистер Монк на его плече пустился вприсядку от нетерпения. Я подумал: «Дикая обезьяна – это корабль его так называется? А недурно было бы затеряться среди местных кинодов». Подумавши так, взошёл на борт.

      Корабль Хорта вполне соответствовал дикому названию. Судя по хрустевшим под ногами остаткам декоративных стеновых панелей и по планировке кормового отсека, он когда-то был туристическим лайнером, но теперь больше походил на обломок кораблекрушения. Я захотел выразить восхищение тем, что увидел, но как обратиться к Хорту, чтобы он не обиделся? Мне он «тыкал»…

      – Бардак у тебя на борту, капитан, – сказал я. – Дал бы экипажу задание прибрать в конюшне.

      – Какому экипажу?

      «Он тут один».

      – Ну, мистеру Монку, если больше некому.

      – Хо! Монк охотничья обезьяна, а не уборщик, – заявил Хорт, пропустив меня в рубку. Всемилостивый Случай, что там творилось! Пустые банки, обрывки упаковочной бумаги, на обшивке пятна. Коридор выглядел нежилым, зато в рубке жили на полную катушку. Спали, жрали, и хорошо ещё, если чем похуже не занимались. Убийственный запах.

      – Располагайся! – пригласил Хорт. Он очистил для меня кресло штурмана, сбросив на пол неузнаваемое барахло.

      Я осторожно расположился. Какое удобное сиденье!

      Хорт ворча устраивался на командирском месте. Это было непросто. Попробуйте усадить в человеческое кресло тощую собаку-переростка, поймёте почему. Толмач транслировал ворчание капитана «Дикой обезьяны» в мелодичный свист. Я слушал и удивлялся: «Чего он мучается? Почему не подберёт себе мебель по заднице?»

      – Послушай, Хорт, мне бы хотелось…

      – Сафари? Тур по национальному парку? Секс-тур?

      – Чего?!

      – Что не так, парень? Ты не думай, у меня всё породисто, борзо и законно. С легавыми занюхано, можешь быть спокоен. Я тебе не какой-нибудь Вуйк, я Хорт в седьмом поколении. Сукой моей клянусь…

      – Погоди-погоди. – Я постукал пальцем по горошине. То ли толмач не справлялся с обязанностями, то ли я чего-то не понял.

      – А чего тут годить? Дешевле, чем я, никто тебе секс-тур не сделает.

      Я на секунду представил себе сначала суку, которой клялся Хорт, потом сукс-тур и, помотав головой, выдавил:

      – Э-э… нет. Лучше я по национальному парку.

      – Хо! А зря. Гомиды вроде тебя обычно выбирают секс-тур.

      – Гуманоид гуманоиду волк.

      – Это правда, – Хорт понурился, часто и мелко дыша. – Вуйку, паршивому сыну обезьяны, с гомидами снюхаться легче. Это потому что нет в нём ни на кончик когтя борзости, зато верхнее