Живец. Хитрец. Ловец. Борис Георгиев

на вкус, на крики не обращали внимания. Я примерился и огрел по тощему заду парня, рвавшего Фоксу горло. Не очень-то это образумило взбесившуюся собаку. Кровавая морда, шерсть слиплась, летят во все стороны тёмные брызги. Но теперь можно не бояться, что зацеплю брата Фокса. Получай! Удар толком не вышел. В последний миг пёс успел отвернуться и не по морде получил, а в плечо. Как он взвыл! На прочих вой побитого пса подействовал лучше палки, субчики, дорвавшиеся до миссионерского тела, порскнули прочь.

      – И что теперь делать? – спросил я, мельком глянув на Фокса. Тут же понял – ответа от него не дождусь. Говорить с разорванным горлом…

      – Ждать, – сказано было мне.

      – Пошёл к чёрту! – огрызнулся я. Подумал: «Наставник. Твоими наставлениями чёрт знает куда дорога вымощена. Слушал брат Фокс и дослушался. Чего ждать? Вон они опять лезут».

      Я не решался опустить руки. Плечи ныли. Понятно было – скоро я попросту выроню лом. Те из стайнов, кто посмелей, пригибаясь к земле и щетиня загривки, вперед двинулись. Я выбрал самого наглого, того, что прихрамывал. Кровавая морда.

      – Ну подходи, подходи, – рычал я, примериваясь, как бы половчей махнуть, чтоб не одному ему досталось.

      Что-то случилось – стая разом пришла в движение. Только что видел я оскаленные морды, и вдруг – бока, обросшие шерстью зады, мелкая галька фонтанами из-под лап… Что такое?

      Я услышал свист, тявканье.

      – Перевод невозможен, – устало сообщил толмач.

      – Не можешь перевести, так молчи, – процедил я сквозь зубы, следя за странными эволюциями стаи. Она надвое расселась, словно бы для того, чтоб дать кому-то подойти к телу.

      – Хорошо, – с готовностью согласился толмач. Я не сразу понял, что он нашёл хорошего в создавшемся положении. Мозги работали отвратно. Я торчал рядом с трупом, дурак дураком – с занесенной для удара железякой. Бить было некого, разве что себя самого наградить за сообразительность орденом подзатыльника.

      Стайны вели себя так, будто хозяина учуяли. Он приближался; я слышал, как скрипит под его подошвами галька. Сначала натравил стаю, выждал, чтоб поймали, потом отозвал, чтоб не портили добычу. Я опустил руки, лом не бросил, а именно выронил – не слушались пальцы, – сделал два шага и рухнул на колени рядом с телом Фокса. Безнадёжно. С такими ранами не живут. Крови натекло… Да, брат, плохие советы дал тебе Наставник, думал я, аккуратно поворачивая отяжелевшую короткошёрстую голову, чтоб заглянуть в ухо. Будто прочтя мои мысли, шарик выскользнул оттуда, ртутной каплей протёк у меня между пальцев – стук! – по камню, – стук! стук! – запрыгал прочь, к морю, и в прихлынувшую волну шмыгнул. Мертвецу толмач не нужен.

      – Сволочь ртутная! – выругался я. – Язвить твою душу!

      – Кто сказал?! – пролаяли у меня за спиной.

      Не честить надо было Наставника, а о своей душе подумать.

      Я обернулся, шаря по гальке в поисках лома, и глянул на хозяина стайнов. Втайне надеялся – ну хоть