Любовь. роман. Татьяна Столбова

а с Вяткиным, и ему стало смешно. Вот уж Вяткина ему пришлось бы тащить волоком по земле, за полу пальто, как раненого комиссара.

      Почему комиссара?

      Несмотря на ночь, плохое настроение, раздражение против Портнова и, в меньшей степени, Черткова, а впридачу полумертвого Лапшенникова на спине, Коля вдруг развеселился и начал смеяться, отчего несколько раз едва не упал вместе со своей ношей.

      У двери в общежитие его поджидал Чертков. Увидев, что Колю никто не преследует, он подбежал и схватил Лапшенникова за ноги, таким образом помогая Коле. Вдвоем они втащили пострадавшего внутрь.

      Заспанная вахтерша долго ругалась и не хотела пропускать их к лифту. Внезапно Лапшенников громко всхрапнул и зарычал. Вахтерша испугалась, умолкла.

      – Живой, – радовался Чертков. – И побили его совсем немного.

      Коля иронически посмотрел на него, но ничего не сказал. В прошлом году на одной пьянке Портнов ударил Черткова за какую-то некрасивую фразу, так Чертков потом долго всем рассказывал, какой Портнов жестокий, чуть не отправил его к праотцам, наверное, он сидел в тюрьме за убийство, недаром же у него на правой руке наколка… Договорился он до того, что Портнов, до которого дошли, разумеется, все эти грязные домыслы, встретив однокурсника в коридоре, ударил его еще раз, и довольно сильно. У Черткова долго потом не открывался глаз.

      А что он сказал бы, если бы его побили так «немного», как Лапшенникова?

      На шестом этаже царила абсолютная тишина. Коля с помощью Черткова доволок поэта до его двери, постучал.

      – Кто там? – звонко спросил Миша Ильенко.

      Судя по голосу, он так еще и не ложился. Видимо, пил Портновскую водку.

      – Это я. Лапшенникова принес.

      – Кто это – «я»?

      – Коля Поляков.

      – И Чертков, – влез Чертков.

      – Чертков пусть убирается к чертовой матери, – решил Миша. – А ты, Коля, заходи. И Володьку заноси. Где ты его взял?

      Из последних сил Коля втащил Лапшенникова в комнату и ногой прикрыл за собой дверь, не удосужившись посмотреть, не прищемил ли случайно Черткова.

      Миша ахнул.

      – Что с ним? Кто его? Ты?

      – Ты что? – обиделся Коля. – Я его от парка на себе нес, как родного, а ты говоришь…

      – Прости. Но на кого же он тогда нарвался?

      – Миша, давай выясним это позже. Сначала надо его раздеть и уложить.

      Миша так засуетился, что у Коли мелькнула мысль: не сильно ли он пьян? Приглядевшись, он понял, что так оно и есть. Мишины движения были неверны, и вообще их было слишком много.

      Вдвоем они взгромоздили Лапшенникова на кровать. Он по-прежнему не подавал признаков жизни, но Коля, помня о его неожиданном рычании около вахты, был спокоен. Очнется.

      – Чай есть? – спросил Коля, присаживаясь к столу и вытягивая