Сто первый мужчина. роман. Сергей Усков

салат, кушайте икорку. И смотрите… Сейчас я вам пельменей отварю. Ешьте и смотрите, может подскажите, как нам теперь жить? Простым человеческим счастьем хотите залатать ваши ляпы и сопли на работе… Наливайте по стопке снова… Наливай Дима. Он-то пьет, как вы поняли, чтобы в бессознательном состоянии отключиться от боли. А вы пьёте, чтобы отключить свою совесть. Али совесть нет и в помине, только партийные указания?

      – Ты что мелешь! – Иван Львович погрозил пальцем; высморкавшись в скомканный платок, вопросил с прищуром:

      – За такие слова, знаешь, куда можно угодить?

      – А сами знаете, куда можете вы угодить, за происшедшее на фабрике? В тюрьму! Угодить первым за групповой смертельный несчастный случай. Или хотите меня первой переместить в места лишения свободы, чтобы другим не повадно правду говорить. Пришли сказать с вещами на выход. Воронок у подъезда.

      – Да ты окосела, девка. С рюмки водки. Несешь чушь. Тебя никто и слушать не будет. А вот меня послушают!

      Дима хлобыстнул кулаком по столу, гаркнув на парторга:

      – Поосторожнее дядя в выражениях. Ты как мою жену назвал?! Сейчас будешь на коленях прощения просить.

      Глаша стеной встала между разъяренным мужем и струхнувшим парторгом.

      – Дима, не надо. Не хватало мне ещё вдовой стать на второй день после свадьбы.

      Дмитрий, чуть остыв, потребовал:

      – С моей женой разговаривайте только на Вы, и по имени-отчеству!

      – Не дури! – сказал парторг. – С огнём играешь. Ты послушай, послушай для чего я пришел.

      Он вытащил из портфеля папку, а из папки – листок бумаги, разгладил, пробежался глазами по содержимому, словно удостоверяясь, то ли принёс.

      – Решением профкома фабрики молодым работникам Дмитрию Батьковичу и Глафире Батьковне выделяется однокомнатная квартира, как лучшим работникам, ценным и перспективным кадрам. Держите ордер. Как видите не на арест, а на улучшение условий жизни.

      – Купить хотите? А взамен молчание?! – спросила Глаша без тени благодарности, хотя такой щедрый жест со стороны профкома и свадебный подарок от фабрики молодым крайне редок.

      – Не молчание, а понимании, – сказал сановный гость.

      Терпение Ивана Львовича было на исходе. В нем просыпался начальник, помноженный на амбиции парторга.

      – Итак, вы подписываете акт о несчастном случае, в котором причина происшедшего обозначена, как несоблюдение правил техники безопасности, что в целом так и было, – продолжил Иван Львович.

      – Какой техники безопасности! Ее вообще не было, – буркнул Дима.

      – Ты тоже, парень, что несешь? День прожил в браке и сразу хочешь под каблук. Если никакой техники безопасности не было, зачем тогда брался за работу?

      – Вы сами сказали, сделать необходимо, чтобы отчитаться вовремя, иначе вся фабрика слетит с первых позиций в социалистическом соревновании.

      Глаша