Сто первый мужчина. роман. Сергей Усков

продукта, производительности труда, роста заработной платы.

      – Кто может прийти в столь ранний час, чтобы напутствовать новую ячейку общества, новую семью, новую клеточку нашего единого организма великой страны? А?.. Отвечаю. Сначала солнце заглянет в комнату, а вторым лучом заглянул парторг фабрики, то есть Я! – Иван Львович расширился в начальственно-покровительской улыбке, готов троекратно расцеловать молодых, как было в обиходе у Генерального Леонида Ильича.

      Однако, Глаше так захотелось захлопнуть дверь перед его носом, что гулко забилось сердце.

      – А ведь я вам с подарком пришел. Чего так гостей встречаете неласково? Не проснулись?… А-аа, понимаю-понимаю: бессонная первая брачная ночь. Ух, завидую Димке белой завистью – такую дивчину отхватил!

      За спиной Глаши показался Дима. Он был хмур и отстранен от происходящего. Меньше всего хотелось общаться с представителем руководства фабрики.

      Тем не менее, напористый гость шагнул в квартиру, как в свою. Не снимая ботинок, прошествовал в комнату, сел за стол, выгрузил на белую скатерть содержимое портфеля: бутыль элитной водки, банку черной икры, банку красной икры, брикет ветчины в металлическом контейнере, батон сырокопченой колбасы, два свежих огурца, головку репчатого лука. Потребовал тарелки, вилки, стопки. Никак не реагируя на ответную реакцию хозяев, Иван Львович действовал точно по сценарию, согласно партийной установке, по которой Партия всегда права, а её посланник (представитель) тем паче.

      И вот уже он держал стограммовую рюмку, доверху наполненную водкой, и практически всучил в руки Димы такую же комиссарскую порцию. Рюмка тут же выказала дрожь рук молодого мужа. Глаша с Иван Львовичем не преминули это заметить.

      – Устал ты, брат! У меня раньше такое же бывало: покручу полдня задвижки, так руки дрожь колышет, словно пил месяц не просыхая.

      – После несчастного случая у вас на работе Дима как раз и пьёт не просыхая, – заявила Глаша. В упор, с гневом и болью, влепила взгляд в партийно-профсоюзного функционера.

      – Ты, девушка, поосторожнее на поворотах. Аккуратнее надо проходить зигзаги судьбы. Я для того и пришел, чтобы кое-что утрясти… Но сначала выпьем за вас, за молодых, чтобы ваша семья крепчала изо дня в день, из года в год, увеличивая качество и ценность. В самом деле, от всей души желаю вам крепкого семейного счастья…. Даже стих у меня есть. – Он сунул руку в карман.

      Воспользовавшись паузой, Глаша предупредила:

      – Прошу вас, не надо стишков. Мы принимаем тост. И не кричите «Горько!» Это будет слишком, этот фарс будет лишним.

      – О, какие могут быть возражения! – Он, наконец, отыскал листок, где заготовлены тезисы речи со стишком в придачу.

      Глаша сделала глоток жгучей жидкости, поперхнулась. Давясь, осилила гадкий напиток на половину стопки. Это второй раз в её жизни, когда пробовала сорокаградусное зелье. Иван Львович отработанным движением