Заря всего. Новая история человечества. Дэвид Гребер

случае Лейбница необычна лишь честность, с которой он указал интеллектуальные источники своих идей. В те времена церковь в большинстве европейских стран всё еще обладала значительной властью: любой, кто утверждал, что нехристианские идеи так или иначе лучше христианских, мог быть обвинен в атеизме, а это потенциально каралось смертной казнью[53].

      То же самое с проблемой неравенства. Если вместо вопроса о том, «каково происхождение социального неравенства», мы зададимся вопросом о том, «каково происхождение вопроса о происхождении социального неравенства» (иначе говоря, почему в 1754 году Дижонская академия сочла этот вопрос уместным), то сразу же столкнемся с длинной историей европейцев, спорящих друг с другом о природе далеких чужеземных обществ – в особенности, в данном случае, о жителях Восточного Вудленда[54] в Северной Америке. Более того, участники этих дискуссий часто ссылались на споры между европейцами и коренными жителями Америки, посвященные сущности свободы, равенства, да и рациональности или религии откровения – собственно, большинству тем, впоследствии ставших центральными для политической мысли эпохи Просвещения.

      Многие влиятельные мыслители эпохи Просвещения утверждали, что напрямую заимствовали некоторые идеи у коренных американцев. Современные историки предсказуемо отрицают эти заимствования. Считается, что коренные народы Америки существовали в совершенно другом мире или даже иной реальности; так что всё сказанное о них европейцами было лишь игрой теней, фантазиями о «благородном дикаре», взятыми из самой европейской традиции[55].

      Конечно, историки, отстаивающие такую точку зрения, обычно преподносят ее как критику западного высокомерия («как вы можете утверждать, что устроившие геноцид империалисты в действительности прислушивались к представителям тех народов, которые они в тот же момент истребляли?»). Но саму эту критику также можно рассматривать в качестве специфической формы западного высокомерия. Европейские купцы, миссионеры и поселенцы, без всякого сомнения, вели дискуссии с людьми, которых они встречали в так называемом Новом Свете, и долгое время жили среди них – даже если одновременно с этим принимали участие в их истреблении. Мы также знаем, что многие европейцы, принявшие принципы свободы и равенства (принципы, которые практически отсутствовали в их странах еще за несколько поколений до этого), утверждали, что рассказы об этих встречах оказали глубокое влияние на их мышление. Отрицать любую возможность того, что они были правы, – значит в конечном счете утверждать, что коренные народы не могли оказывать реального влияния на историю. По сути, это способ инфантилизации незападных людей: практика, осуждаемая теми же самыми авторами.

      В последние годы увеличивается число американских ученых, в большинстве своем – коренного происхождения, которые оспаривают эти предположения[56]. Здесь мы идем по

53

Яркий тому пример – Христиан Вольф, самый знаменитый немецкий философ в период между Лейбницем и Кантом, который тоже был синофилом и в своих лекциях говорил о превосходстве китайских методов правления. Это привело к тому, что один завистливый коллега донес на Вольфа властям, которые выдали ордер на его арест. После этого философ был вынужден бежать из страны, чтобы спасти свою жизнь.

54

Woodland (англ.) – название лесистого региона на северо-востоке Северной Америки, а также исторического периода в доколумбовой истории обществ этого региона.

55

Классические примеры подобных утверждений, в особенности касающихся Северной Америки, можно найти в следующих работах: Chinard G. L’Amérique et le rêve exotique dans la littérature française au XVIIe et au XVIIIe siècle. Paris: Hachette, 1913; Healy G. The French Jesuits and the idea of the noble savage // William and Mary Quarterly. 1958. Vol. 15. P. 143–167; Berkhofer R. White conceptions of Indians. Vol. 15 // Handbook of North American Indians / ed. W. Sturtevant, B. Trigger. Northeast. Washington: Smithsonian Institution Press, 1978. P. 522–547; Idem. The White Man’s Indian: Images of the American Indian from Columbus to the Present. New York: Knopf, 1978; Dickason O. The Myth of the Savage and the Beginnings of French Colonialism in the Americas. Alberta: University of Alberta Press, 1984; McGregor G. The Noble Savage in the New World Garden: Notes Toward a Syntactics of Place. Toronto: University of Toronto Press, 1988; Cro S. The Noble Savage: Allegory of Freedom. Waterloo, Ontario: Wilfred Laurier University Press, 1990; Pagden A. European Encounters with the New World: From Renaissance to Romanticism. New Haven, CT and London: Yale University Press, 1993; Sayre G. Les Sauvages Américains: Representations of Native Americans in French and English Colonial Literature. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1997; Franks C. In search of the savage Sauvage: an exploration into North America’s political cultures // The American Review of Canadian Studies. 2002. Vol. 32. No. 4. P. 547–580.

56

Например, см.: Grinde D. The Iroquois and the Founding of the American Nation. San Francisco: Indian Historian Press, 1977; Johansen B. Forgotten Founders: Benjamin Franklin, the Iroquois, and the Rationale for the American Revolution. Ipswich, MA: Gambit, Inc, 1982; Idem. Debating Democracy: Native American Legacy of Freedom. Santa Fe: Clear Light Publishers, 1998; Simonse S. Kings of Disaster: Dualism, Centralism, and the Scapegoat-king in Southeastern Sudan. Leiden: Brill, 1992; Levy P. Exemplars of taking liberties: the Iroquois influence thesis and the problem of evidence // William and Mary Quarterly. 1996. Vol. 53. No. 3. P. 587–604; Tooker E. The United States Constitution and the Iroquois League // Ethnohistory. 1988. Vol. 35. P. 305–36; Idem. Rejoinder to Johansen // Ethnohistory. 1990. Vol. 37. P. 291–297; и ср. Graeber D. There never was a West: or, democracy emerges from the spaces in between // D. Graeber. Possibilities: Essays on Hierarchy, Rebellion, and Desire. Oakland, CA: AK Press, 2007. P. 329–374. Эти работы, однако, посвящены влиянию идей коренных жителей Америки на колонистов. Их авторы увязли в спорах о том, какое «влияние» политическая конфедерация ходеносауни оказала на американскую конституцию. Но изначально аргумент был сформулирован более широко и звучал следующим образом: европейские поселенцы в Америке стали считать себя «американцами» (а не англичанами, французами или голландцами) только после того, как начали перенимать некоторые нормы и представления коренных американцев – от более мягкого отношения к детям до идеалов республиканского самоуправления.