Калиго: лицо холода. Часть 2. Ксения Гранд

как вернуть божественную благосклонность! Но для этого мне понадобится ваше мужество и решимость!

      – Как?

      – Что нужно? Скажи!

      Рыболов обрезает эхо голосов взмахом руки.

      – Акмелас покарал Сирилланда за непростительный грех, но не стоит забывать, где находятся его истоки. Кто растил его все это время, кто кормил, учил, наталкивая на ложный путь.

      – Ааберг!

      Мужчина на прилавке одобрительно кивает.

      – Усмирить гнев божеств можно лишь одним способом: убить семью грешника. Предать их огню, очистить их души от порока, а Варанэ – от бед. Только так мы покажем Верховному, что достойны спасения. Только так докажем свою верность Асгарду. Ну что, – вздымает он весло над головой, – вы готовы сражаться ради Покровителей Севера, ради своих семей, деревни и собственного благополучия? Готовы ли бороться за свое будущее?

      – ДА!

      – Не позволим какому-то необузданному мальчишке разрушить то, что вы так упорно отстраивали столько лет!

      Эхо возгласов заполняет рыночную площадь. Мозолистые руки подхватывают гарпуны, заскорузлые от тяжелой работы пальцы сжимают факелы, полыхающие подобно блуждающим огням в море. Огням, которые направляются прямиком к дому Ааберга. Мерцание вдали старый охотник замечает не сразу. Он успевает лишь ухватить топор, когда разгневанное скопище приближается к его хижине.

      – Ааберг, – вопит Эльфар, – сын Ёркша из Рильхе! Мы пришли за местью, которую жаждет Акмелас! Выходи или умри в норе, как трус!

      Народ вспыхивает криками. Женщины бросают в стекла снежки. Мужчины толкаются, желая побыстрее начать расправу. Минута тишины подрезает терпение Эльфара, как нож веревку. Он заносит горящее полено над головой, когда дверь лачуги неожиданно отворяется.

      – Мой младший сын поплатился за свою ошибку жизнью. Бог Справедливости уже покарал его.

      – Да, – кивает китобой, – но как быть с простым народом, обреченным на голодную смерть из-за его глупого проступка? Твоя семья разгневала Троицу истинных, она же их и умилостивит!

      Мать прикрывает собой дверь, не впуская чужаков внутрь. Дочери наблюдают из окон за происходящим с затаенным страхом. Эльфар подносит горящий факел к стене дома, но секира старика перерубает его пополам, не дав огню коснуться дерева.

      – Ты только послушай себя! Во что ты превратился, что стало со всеми вами? – обращается он к землякам. – Вы – наши соседи, товарищи, друзья. Я охотился для вас, сражался за вас. Я такая же часть Варанэ, как и вы!

      – Уже нет!

      Рука рыболова ныряет в ножны за кинжалом. Секира Ааберга вздымается вверх, отбивая выпад мужчины. Лязг металла отдается в ушах, сливаясь с яростью толпы. Свет пламени пляшет в разные стороны, ослепляя глаза. Мужчина выкручивает нож в сторону, но старик ловко обходит атаку, ударяя противника древком. Удар под дых выбивает Эльфара из равновесия, которое он тут же восстанавливает. С каждым движением Ааберг все больше слабеет. Голод и старость подкосили его боевую форму. Он отражает атаку