Калиго: лицо холода. Часть 2. Ксения Гранд

в жизни: мягкие моховые ковры, изогнутые ветки, вьющиеся лианы с диковинными цветами…

      Он протягивает руку вперед, словно снова переживает тот трепетный момент. Будто сотни пестрых брюшек, тысячи тоненьких ножек и глаз-бусинок снова смотрят на него с другой стороны стекла, поднимая внутри волну восторга с привкусом опасности.

      –…но вместо красочных созданий с них свисали какие-то сгустки. Сначала я подумал, что это просто сухие листья, а все насекомые попрятались от любопытных глаз. Но спустя несколько минут один из листиков зашевелился, треснул, и из-под блеклой жижи показались… лилово-синие крылья, – выдыхает он с немым восхищением. – Я ее узнал. Это была Голубая Морфо – одна из редчайших и красивейших бабочек в мире. Она была такой крошечной, но уже гораздо сильнее меня. Я знал, что к ней запрещено прикасаться. Знал, что это грозит выговором, но пальцы не переставали зудеть, пододвигаясь все ближе к краю ветви в будоражащем предвкушении нарушения запрета.

      Калеб опускает глаза на приборную панель и выдыхает. Тоже самое он ощущает сейчас, глядя на все это разнообразие устройств. Показатели, кнопки, переключатели, стрелки – словно террариум механических насекомых. Осев на пластину однажды, они больше не смогли взлететь, так и оставшись прикованными к потускневшему металлу. Стрелки – туловища, кнопки – головы, переключатели – крылья. Вот-вот вскочат и улетят на поиски света, который сожжет их разноцветные тельца дотла. Юноша медленно опускает ладонь на нижний ползунок, будто опасаясь, что он упорхнет в дыру в окне, но тот не сдвигается с места даже под давлением.

      – Я всегда думал, что насекомые такие слабые, беззащитные, но они гораздо сильнее, чем кажется. Они уродливы, но в отличие от других существ, могут переродиться. Стать лучше, прекраснее. В то время как большинство людей так и остается зажато в своих безобразных коконах и… – он вдруг осекается. С чего это он так разоткровенничался? Это на него не похоже. Видимо, на высоте алкоголь выводится из организма гораздо медленнее, чем обычно.

      Ивейнджин, все это время удивленно наблюдающая за ним, восхищенно выдыхает.

      – Как красиво сказано. Даже не думала, что ты…

      – Да, так и есть. А это что? – неловко замявшись на месте, он тычет пальцем в панель наугад, чтоб перевести внимание, но Иви воспринимает его вопрос со всей серьезностью.

      – Я не специалист в авиации, поэтому точно сказать не могу, но судя по надписи, эта кнопка отвечает за бортовой диктофон.

      Девушка хмурится, прикусывает губу, затем тянет несколько рычажков наугад.

      – Что ты делаешь?

      – Хотела проверить, может, что-то еще работает.

      Калеб скептически фыркает. Мысль о том, что компьютер может быть исправен после пятилетнего погребения под тоннами снега, кажется ему смешной. Но его ухмылка тут же сползает с лица, как только из управленческого пульта вырывается сдавленный писк.

      – Не может быть… – парень прилипает к серебристой поверхности. – Ты хочешь сказать…

      Его прерывает глухой