Живая вода. Юлия Лавряшина

себе прямо-таки таскать охапками весь свой сор. Каждый день начинался с коллективного выстраивания версий: где мог заночевать Юрка и не раздобыл ли новой порции какой-нибудь дряни. Никого, а меньше всех Светку, это не приводило в ужас, ведь невозможно было злиться на Юрку всерьез. Для этого нужно было забыть его мальчишескую мордашку и вечные подтяжки навыпуск и попробовать воспринимать его как взрослого мужчину. Это никому не удавалось.

      Только иногда Светка, мстительно щурясь, говорила:

      – Ну, ты еще пожалеешь…

      «Он-то пожалел, – согласилась Наташа, вспомнив, каким побитым ходил в те дни Юрка. – А вот Кати с Арни просто не стало… Ни вместе, ни по отдельности».

      Наташу так властно утянул тот день, тяжело выпадающий из подвижной вереницы, что она не заметила, как Арсений, уже сегодняшний, появился на пороге кафе. Шагнув на белое, скользкое зимой крыльцо, о чем они предупреждали, вывешивая объявление, он остановился и тоже подставил лицо солнцу.

      – Привет, именинник!

      Он равнодушно отозвался:

      – У меня не именины, а день рождения. Это разные вещи.

      – Просто другого слова не придумаешь. – Ей удалось проговорить это, не выказав, что сердится.

      – А ведь верно. И почему?

      Арсений подошел к скамейке, чтобы не кричать, ведь кафе выходило прямо на улицу, благопристойную своей немноголюдностью и добротной архитектурой, которая в городе красно-белых коробок казалась изысканной. Правда, гимназистов, обитающих в соседнем здании, ни белые полуколонны, ни изящные балясины декоративных балкончиков не приводили в трепет, и Наташа находила это правильным. Для нее в мире не существовало ничего более ценного, чем дети. Жаль, что у Кати их не было…

      – Ты к ней? – спросила она совсем тихо.

      – Сам не знаю зачем… Она уже тысячу раз сказала мне: «Нет». Тридцать пять – это действительно не такая уж великая дата. Она не станет делать мне подарков.

      Арни хотел улыбнуться, но передумал в последний момент. Его пальцы сжимали брелок с ключами, точно Арсению было необходимо, чтобы что-то острое впивалось в ладонь. Иначе он перестал бы ощущать себя живым.

      Не оставив ей времени придумать, что бы сказать, Арсений продолжил так же пунктирно:

      – Вот теперь я знаю… Такое чувствует водитель. Сбивший ребенка. Случайно. Просто нарушив какое-то правило. Он не подумал, чем это может обернуться.

      – Почему ты тогда не запер дверь? – вырвался наружу тот вопрос, который Наташа задавала себе. – Хоть Кати и не было… Но это же так естественно! Кто угодно мог войти.

      Арсений не сразу понял:

      – Какую дверь? А… Я был уверен, что закрыл ее.

      «Светка?!» – Ей стало не по себе от этого простого объяснения. Если до него доберется и Арни, он размажет Светку по той самой двери, и никто его не остановит.

      – Зачем ты согласился на развод? – скороговоркой спросила Наташа, чтобы отвлечь его. – Надо же было сопротивляться!

      – Как сопротивляться? Она ведь даже отказывалась поговорить со мной, пока мы не разведемся. А сейчас,