Мир без изъянов. Андрей Истомин

Хайму и Лоле.

      «Не ошибся ли я выбрав ее?» – думал он, глядя на мелькающие под ним улицы. – «Может, Лола просто пытается быть полезной, не осознавая, во что ввязывается?».

      – Ладно, об этом потом, – пробормотал Джеймс, заметив знакомый фасад здания. Машина плавно опустилась у дома Хайма. Блэк вышел, поправил плащ и направился ко входу. Дверь, как и прежде, открылась автоматически, приветствуя его мягким светом.

      Эгберт уже ждал его в холле.

      – Добро пожаловать, доктор, – сказал робот, слегка наклонившись, имитируя поклон. – Хайм в мастерской. Я подготовил все данные, как вы просили.

      – Отлично. Веди меня, – коротко ответил Блэк.

      Он следовал за роботом по узким коридорам дома, пока не оказался у двери мастерской. На мгновение Джеймс остановился, глубоко вдохнул и открыл дверь, готовясь встретиться с Хаймом и его внутренними демонами.

      Глава 5. Затишье перед бурей.

      В цепях апатии

      Блэк мягко открыл дверь мастерской Хайма. Тишина в комнате была почти осязаемой. Свет мягко рассеивался от встроенных панелей, играя на поверхности холстов, инструментов и необычных скульптур, раскиданных по углам. В центре комнаты, на ковре с высоким ворсом, сидел Хайм. Его ноги были скрещены, спина идеально прямая, а взгляд устремлен куда-то в невидимую точку вдали. В тонких пальцах, которые, казалось, были созданы для творения, он вращал лазерное перо. Движения были машинальными, почти гипнотическими.

      Джеймс остановился у самого порога, скрестив руки на груди. Его чёрные глаза внимательно изучали Хайма. Ни одно движение, ни один жест подопечного не ускользали от его пристального взгляда. «Гипнотическая монотонность движений», – отметил он мысленно. – «Сосредоточенность на одной точке… Возможно, уход в себя. Это типично для состояния эмоционального выгорания или погружённого творческого транса».

      «Однако, он явно не в отчаянии», – размышлял Блэк. – «Но и не в равновесии. Это состояние на грани, когда мысль ещё не оформлена, но уже угрожает вырваться наружу. Что-то его гложет, подавляет. Но что именно? Потеря цели? Переизбыток идей? Или же страх? Его взгляд сильно изменился. Это не те глаза, которые я видел раньше».

      Доктор не торопился говорить. Ему казалось, что любое слово может разрушить хрупкую оболочку, окружавшую Хайма. Он искал подсказки в обстановке. Холсты у стены были пусты. Инструменты лежали аккуратными рядами, словно их никто не трогал в течение нескольких дней. Единственное, что нарушало идиллию этой ситуации, так это то, что Хайм быстро и шумно двигал пальцами ног. Они, словно цепляясь за реальность, впивались в мягкий ворс ковра, осторожно перебирая его, как струны невидимой арфы. Этот почти неуловимый жест выдавал внутреннее напряжение, которое он пытался скрыть за маской отрешённости.

      «Застой? Или наоборот, внутренний конфликт? Но в чем причина? Он ведь не просто так продолжает держать перо…».

      Джеймс сделал шаг по направлению к Хайму. Тот никак не отреагировал, продолжая смотреть сквозь пространство. Доктор подошёл ближе и, не произнося