СЛУЧАЙ. Иван Плахов

топос отказывался принимать логос, предпочитая сумерки чувства свету, отливая сладострастие тьмы в законченные формы разврата, угнездившегося под крышами ветхих домов, причудливых, как людской порок.

      – Кто-нибудь скажет мне, где мы? – томно вздохнул Адам и благодарно улыбнулся Джузеппе, испугавшегося тут же нахлынувшим на него умильным чувствам, так не вязавшимся с его образом жизни.

      «Старый дуралей не понимает, насколько прозрачен он для меня», – отметил с удовлетворением про себя Адам, крайне довольный тем, что он может внушать чувства даже таким, как Джузеппе, давно утратившем веру в любовь и занимающегося тем, что скрещивает бездомных кошек и собак до тех пор, пока в живых оставалась лишь одна из выживших тварей.

      Вслед за Адамом на малюсенький причал выпрыгнул энергичный сизоносый и, обернувшись, стукнул кулаком по корме катера, крикнув: «Андате! Велосе, велосе!», после чего мотор взревел и катер стремительно исчез в сумерках.

      – Прямо, прего синьора русса, андате диритте, пуо аутаре, Джузеппе, пуо аутаре, прего.

      Джузеппе решительно зашагал прямо в кирпичную щель между домами, которая оказалась узким проулком-лазом между двумя палаццо, соединенных сверху деревянными переходами. Через каких-то двадцать метров старик остановился у мало приметной двери справа и постучал несколько раз, используя комбинацию из длинных и коротких звуков, после чего она тут же открылась, и в освещенном проеме мелькнула женская фигура, сразу же отступившая вглубь помещения, пропуская вовнутрь Джузеппе с Адамом и сизоносым Антонио.

      Как только они оказались внутри, дверь захлопнулась, а позади Адама раздался хриплый с изрядной вульгарностью голос:

      – Буано сера, синьора э синьери. Добрый вечир в Саду Задоволень.

      Адам оглянулся на голос и увидел полуодетую в джинсовые лохмотья брюнетку с отличными формами, которые бесстыже выступали из-под узеньких полосок ткани.

      – Ты говоришь по-русски? – удивился Адам.

      – Ни, по-китайськи. Здогадайся с трех разив?

      – Приятно слышать родной юмор. А у тебя фигура хоть куда!

      – У тебя теж ничего, подруга, – прохрипела брюнетка, закрывая дверь на засов, – так ти русская, заради якой сегодни организуют бал?

      – Бал? – удивился Адам, с недоумением пожимая плечами, – Я сюда приехал … приехала на фотосъемку. Они мне обещали.

      – Охрененно фото и солодко життя? Проихали, подруга. Эти двоэ пройдисвита всем втирают одну и ту же пургу. Ничого, скоро розберешся, що тут до чого.

      – А ты сама откуда?

      – З Кыева. Тут вже два роки.

      – Ну и как? Много здесь наших?

      – Так почитай пмайже половина.

      – А ты кто по образованию?

      – Я-то? Ти смиятися будешь – историк. Як тоби?… А ти хто по профессии?

      – Я архитектор. А что?

      Тут сизоносый сделал знак рукой брюнетке, и она тут же послушно умолкла, встав перед ним и склонив голову.

      – Что