Сказания о Странствующих Колдуньях. Книга 1. Анита Феникс

И не увидел ничего. Ни один мускул колдуньи не напрягся, глаза и не подумали расшириться от страха. «Значит, враки, – решил про себя парень, – значит, серебро для неё не опасно и можно не переживать». Внезапно спокойное лицо колдуньи всё же пропустило через себя мимический разряд, а следом девушка звонко расхохоталось, словно Эгорд позабавил её юморной историей. Отсмеявшись, колдунья пояснила:

      – Глупый, глупый люд, дорого же вашему старосте обошёлся меч из серебра. Глупый, суеверный народец.

      – Стало быть, он для вас не опасен, госпожа?

      Колдунья неопределённо хмыкнула и, посерьёзнев, сказала:

      – Опасен ровно настолько же, насколько опасен для меня меч из любого другого металла. То, что моё тело способно принимать в себя энергию, именуемую в простонародье магией, совершенно не делает из меня неубиваемого рыцаря с доспехами вместо кожи. Меня можно заколоть, обезглавить, ударить по голове и проломить череп… Список велик, и он ничем не отличается от такого же для обычного человека, разве что к разного рода ядам причастность к магии даёт иммунитет, а в остальном…

      Эгорд погрустнел. Ему ужасно хотелось узнать, почему же в таком случае колдунья не бежит, теряет драгоценное время, с таким трудом выигранное для неё Эгордом, почему она пригласила его остаться и что намеревается делать дальше. Но вместо этого парень внезапно для самого себя спросил совсем о другом:

      – На что вам этот котёнок, госпожа? – он кивнул на спящий уже у неё на плече комочек.

      – Как «на что»? – несколько наигранно удивилась колдунья. – Для чародейских опытов. Сварю из него элексир и буду пить на восходящую луну. Ну, знаешь, чтобы кожа блестела. Пусть сказанное один в один сходилось со словами сплетника-старичка, но было что-то в интонации девушки, что заставляло усомниться, нащупать подвох. Эгорд не успел найтись с ответом, как колдунья снова рассмеялась. До чего красива она была в тот момент, до чего мелодичен был её голос. Эгорд снова отругал себя за такие мысли, но сейчас, с ним наедине, скрытая звуковым барьером, она была так мила и непринуждённа, не было больше льда в голосе и лице, как при общении с Агафкой.

      – Из сплетен и баек, которые сочиняют про нас люди, можно было бы написать целый трёхтомный трактат, – заметила колдунья, – но практически ничего из того, о чём болтают в деревнях да городах, не имеет отношения к правде. Этот котёнок, – она погладила животное вдоль мерно поднимающейся и опускающейся в линии спинки, – мне незачем. Я приехала в Вершу, так как Стараниями вашего старосты и его кретина-сынка мне пришлось слишком спешно покинуть твою деревню. Я не успела пополнить запасы перед путешествием в столицу, пришлось изменить планы и остановиться тут на пару дней. И что первое я увидела, проехав деревенскую черту? Мелкого выродка, бездушно издевающегося над природным созданием. Я отбила ему охоту продолжать, – колдунья пошевелила пальцами, и, припоминая рассказ старичка, Эгорд понял, что она имеет в виду. – Котёнок, лишённый зрения, а, стало быть,