Сказания о Странствующих Колдуньях. Книга 1. Анита Феникс

еще громче. Однако он не догадывался об этом, а потому участь, постигшая некогда принадлежавшие ему пальцы в расплющенной лужице из мяса и костей, не возымела действия на парнишку.

      Он всё так же, в той же тональности верещал, глядя на оскудевшую руку. Позже, когда его силком подняли с земли брат и соседка и отволокли на заплетающихся ногах к той самой знахарке, Сарик уже не орал, а только выл, так как голосовые связки, в отличие от его нетерпимости к боли, имели свой предел. Его старший брат Ират напрасно пытался вразумить раскисшего младшего. Жизнь в их деревне была, прямо сказать, не сахарной, и отрубленные пальцы не казались такой уж страшной бедой для местных. Иной раз, возвращаясь с охоты, многие бы с радостью поменяли прокушенное бедро или отсутствующую руку на парочку не самых нужных пальцев – безымянный и мизинец.

      Мужчины в их селе прилаживались к общему делу рано. Ирату даже двадцати ещё не стукнуло, а он уже как четыре года вовсю помогал отцу. Сарику только исполнилось пятнадцать, и его собирались взять на первую охоту. В целом, в деревне мужчины промышляли не только охотой, но вся суть сводилась к одному – выживание. Теперь из-за травмы брата Ирату пришлось взять часть его обязанностей на себя, одной из таковых являлся сбор хвороста в лесу. По мнению самого парня и его отца, Сарик вполне мог бы управиться с этой и многими другими задачами только одной рукой, но мать, души не чаявшую в младшем сыне, переспорить не удалось. Сарик уже четвёртый день ходил с забинтованной рукой и при любом удобном случае изображал больного мученика, хотя за минувший срок травма его уже наверняка перестала кровоточить после снадобий знахарки.

      Ират, в отличие от младшего брата, подрабатывал на каменоломне и помогал отцу на мельнице, поэтому сборкой хвороста занялся уже почти ночью, а ночной лес – это совсем то же самое, что дневной. В очередной раз наклонившись за веткой, Ират отчётливо услышал щелчок. Не произвольный треск, какой могли производить копошащиеся птицы или удирающий оленёнок. Нет, то был шорох крадущегося хищника, который неосторожно наступил на ветку, подбираясь к добыче. Ират тут же выхватил коротенький нож, припрятанный в чехле на поясе, и принялся озираться.

      Темнота. Лишь темнота окружала его с трёх сторон, с четвёртой, позади, сквозь деревья виднелись огни деревни. В детстве бабушка рассказывала Ирату сказки, и в там, попав в подобную ситуацию, главные герои вопрошали: «Кто здесь?» Парень в этом смысла не видел. Если ли бы во тьме таилось разумное, не замышлявшее зла существо, оно давно бы обозначило своё присутствие приветствием, а раз такого не произошло, стало быть, и спрашивать толку никакого. Оглядев вязанку в левой руке, Ират решил, что хвороста набралось достаточно, и уже было развернулся, чтобы отправиться в деревню, но статичные огни, указывающие в темноте направление, на секунду погасли. Их заслонило нечто, пронёсшееся в сторону в нескольких метрах от парня. Самое удивительное, что при такой скорости тень не издала ни единого звука – ни шуршания, ни треска. Ират крепче сжал нож и двинулся в сторону света.

      Прошёл он не больше пары шагов, как дуновение холодного ветерка обожгло ему щёку. Это явно было дыхание, но только вот у людей исходящий из тела воздух тёплый, а коснувшийся уха и щеки Ирата был ледяным и отдавал сыростью. Волоски на спине и затылке парня зашевелились, а тело покрыл потный слой мурашек. Повернуться было до жути страшно, а сделать ещё хоть шаг не давал сковавший тело ужас. Внезапно дыхание исчезло, а где-то сбоку, словно за соседним деревом, послышался ехидный девичий смех. «Чувствую не выберусь я больше из этого леса, – подумал парень, – а всё из-за этого слабака Сарика». Не намереваясь легко сдаваться, Ират снова двинулся в сторону деревни, прошёл метра полтора и застыл. Впереди, на фоне сияющих между веток огней, вырисовывался тёмный конур, заслонявший часть из них. Изящная женская фигурка. В силуэте не было и намёка на наличие одежды, но соблазниться такой призывной красотой мешали тонкие тёмные линии, идущие от худеньких рук. Там, где пальцы обычного человека должны обрамлять ногти, у стоящей напротив девицы виднелись пугающие, с ладонь длиной когти, поблёскивающие в отражении лунного света.

      Ират не знал, что ему следует сделать. Как поступить, чтобы увеличить свои шансы на выживание: то ли кинуться на девицу с ножом, то ли бросить хворост и бежать в обратную от фигуры сторону. Решить парень не успел. За спиной отчётливо послышался треск веток – не острожный и случайный, а вполне отчётливый. Следом до ушей донеслись лошадиные ржание и храп. Ират моргнул, и силуэт исчез – дышать сразу стало легче. Несмотря на то, что приближающийся на коне всадник тоже мог таить в себе угрозу, она уже была явно человеческой, а с той Ират иметь дел не боялся. Деревья поблизости от деревни росли нечасто, а потому кобыла, вскоре показавшаяся из-за ветвей, шла спокойно, места ей хватало. Всадник – пока Ират мог понять лишь то, что это мужчина, – всячески подгонял животное. Увидев Ирата, он натянул поводья, призывая лошадь сбавить темп, и, как только та замедлилась, спешился.

      – Не ожидал я в такой час в лесу человека встретить, – приветливо заметил незнакомец.

      – Я-то местный. А вы кто будете и что в лесу делаете ночью? – недоверчиво спросил Ират, расправив плечи. Краем уха парень до сих пор прислушивался