Алая роза. Маргарита Мартынова

что не отношусь к семейству де Вильре, и был бы счастлив жениться на Франсуазе. Но ее отец, как видим, не желал этого, и все мои планы пошли под откос. Теперь на время придется забыть о любви. Никто не будет в восторге от моих визитов после заявлений этого чопорного старикашки о моем ужасающем поведении… Сплетни безжалостны.

      Венсан откинулся в кресле, и солнечный луч от окна нарисовал на его выстриженных темных волосах широкую полосу.

      – А кому еще выгодно, чтобы ты остался холост? Твоему брату, разве нет?

      Пауза была недолгой.

      – Ты знаешь, – произнес Огюст, – за все эти годы он не сделал ничего, чтобы навредить или испортить мне жизнь. Почему сейчас, когда времени до свадьбы было так мало? А еще у Жоффруа просто нет средств на подобное! Я сам выделяю его содержание, Венсан. С пристрастиями моего брата к дорогой выпивке и игре в карты трудно быть богатым, он ведет вполне скромную жизнь… А девица, которую ко мне наняли, была хорошо одета и убранство комнат было довольно изысканным. Я уж не говорю о том, во сколько обошлись нанимателю сами услуги этой куртизанки, было ясно, что это не дешевая уличная девка. Нет, Венсан, мой сводный брат здесь точно ни при чем.

      – Как хорошо, что, даже если Диана придет к моей невесте с пересказом нашей последней ночи, моя свадьба никуда не денется, – вдруг расхохотался хозяин дома. – Потому что господин суперинтендант, скорее, силой потащит дочь под венец, чем согласится потерять такую партию, как я. Поэтому меня все эти обстоятельства не смущают.

      Так сказал маркиз Венсан де Вильре, не имея ни малейшего подозрения о том, что против него уже начата сложная игра.

*******

      В этот послеобеденный час граф Эрик Креднессен вышел из своего огромного дома с балюстрадой и видом на башни аббатства Сен-Жермен. Свернув за угол, он остановил наемный экипаж и приказал отвезти себя в район Маре. Затем откинулся на потертое сиденье, задернул шторки и очнулся от своих размышлений несколько позднее, чем следовало.

      – Любезный, останови здесь! – бросил он кучеру блестящую монету и спрыгнул на мостовую, звякнув прицепленной к поясу шпагой. Надвинув на лоб шляпу, он бегло поприветствовал нескольких встретившихся ему людей с явным выражением досады на лице, и двинулся в обратном направлении. Было очевидно, что куда бы он ни направлялся, он не жаждал привлекать к этому факту внимание.

      Дойдя до перекрестка, он свернул направо, затем – на узкую улочку слева и через несколько минут оказался у задней калитки двухэтажного особняка с красной крышей и маленькой верандой, увитой акациями. Окна этого жилища, по всей видимости, принадлежавшего какому-то затворнику, печально смотрели по сторонам. Казалось, тот, кто здесь обитал, хотел остаться как можно более незаметным.

      Граф открыл защелку калитки и, пройдя по узкой тропинке, вошел в дом через заднюю дверь. Затем тихо проследовал по узкому коридору мимо нескольких дверей и пустующей столовой и оказался в просторной гостиной. Стены тут