Просроченная клевета. Валерия Василевская

– перед каждым новым интервью читаю предыдущие. Володя часто подтрунивал над моими страхами. Уверял: наши люди прекрасно знают, что все им врут. Еще раз обнаруженная ложь их уже не огорчает, а радует, заставляет верить в собственную проницательность. А газеты покупают ради развлечения, но уж никак не ради поисков истины.

      Вот эта фраза, Арсений Петрович, звучала не раз, не два, заставляла меня задумываться. Почему, Владимир Павлович сам не желал искать истину? Почему не заинтересовался досье своей законной жены, мачехи своих маленьких детишек? Почему меня не расспрашивал? Почему не послал человека в Снегирев? Зачем женился так скоро? Неужели приобрел временную наложницу для домашнего развлечения? Или, другой вариант: ради создания видимости полноценной семьи, чтоб на Западе захлопнули рты и не потребовали передачи детей блудной матери? Ответы на эти вопросы я могла б не найти до сих пор. Если б всем сердцем не верила его искреннюю любовь.

      – Клавдия Васильевна, а вы уверены, что Владимир Павлович ничего не знал? Вариант с частным сыщиком кажется мне вполне целесообразным и оправданным.

      – Не знал. Иначе, картинки из интернета не застали б его врасплох. Как это ни печально, проницательный банкир вглядывался в них не внимательнее, чем Алексей или Вадик. Все эти годы он был счастлив, без ревности и сомнений. А когда появись сомнения – не смог притворяться, потребовал сохранить брак на фиктивном уровне. Владимир Павлович всегда был честен со мной.

      Мы были счастливы вместе пять лет, ничто не омрачало наши отношения. Свойство забывать прошлое не раз помогало мне выжить. Трусость, конечно, симптом африканского страуса, но я не могла ему ничего рассказать, не могла рисковать нашим будущим… И мне сразу, с первых минут встречи у почты, захотелось родить от него ребенка! – Клавдия вдруг запнулась, осознав неуместную интимность последней фразы.

      Арсений смущенно опустил глаза – все-таки, он был молод. Пылкая речь этой женщины, его ровесницы, обволакивала, расслабляла, лучистые глаза завораживали… Адвокат переводил взгляд, пытаясь освободиться от их волнующего напора, и видел бледные подрагивающие пальцы в сверкающих перстеньках, тонкие колени, легкое изящество лодыжек…

      Потом он придет домой, закурит долгожданную сигарету, прослушает запись еще раз, еще и еще. И поймет, где она солгала. Как говорил Эркюль Пуаро: «Я всех выслушиваю, но никому не верю. Рано или поздно, преступник выдаст себя сам. Я поймаю его на противоречиях»

      Мелодичная трель сотового нарушила размышления.

      – Простите, Арсений Петрович, это Алиса, надо ответить… Какая сыпь?.. Дыхание ровное?.. Лобики горячие? Вы далеко? Я вызову Чибисова, поторопи шофера!

      – Андрей Андреевич, у нас несчастье! Первый раз вывезла детей в Москву, и вдруг они покрылись мелкой красной сыпью! Алиса говорит, очень похоже на краснуху… Говорит, не задыхаются… И контактов с другими детьми не было, не знаю, на что и подумать! Минут через двадцать, они будут у нас на Никольской.