У черного дуба с красной листвой. Дмитрий Самохин

все-таки произошло, что мы сорвались с места и помчались на ночь глядя на другой конец города? – спросил я.

      – На Марка опять что-то нашло, и он обратился, а вот вернуться назад никак не может. Есть подозрения, что уже никогда не сможет. Поскольку скончался от напряжения, – доложил Красавчег.

      Мы оказались в просторной квартире из четырех комнат, заставленной древней мебелью. Чувствовалось, что здесь жил человек, который любит и понимает толк в хорошей обстановке. По комнатам сновали кентавры, что-то обсуждали, что-то записывали, заглядывали в каждой угол. Шла привычная оперативная работа на месте преступления. На наше появление никто не отреагировал.

      Вдвоем с Красавчегом мы обошли и осмотрели все комнаты. Ничего интересного. И никаких следов преступления.

      – Подбрось да выбрось, и где же тут Марк? – спросил я.

      – Сам не понимаю, – сказал Красавчег, оглядываясь по сторонам.

      Ник остановил пробегавшего мимо кентавра и задал ему этот вопрос.

      – Так ведь никто не знает. Он же обратился, а вот во что и как теперь выглядит, мы пока не знаем. Рядом с ним никого не было. Пытаемся вычислить.

      Ник Красавчег выругался грозно, но кентавра отпустил.

      – Что делать будем, Крейн? Народ узнает, паника поднимется, а нам пока даже тело не предъявить.

      – Если тела нет, а мы уверены в его существовании, значит, надо искать.

      Все это мне очень не нравилось, только ничего с этим поделать не мог. Я поискал глазами куда бы присесть. Все стулья и кресла были завалены каким-то хламом, старыми журналами, раскрытыми посередине книгами, давно не стиранной одеждой. На большом столе, накрытой прожженной во многих местах старой скатертью, стояла большая бутылка водки, пара стаканов и несколько пустых пивных бутылок под столом. Рядом с водкой стояла тарелка с закуской. Скромные несколько кружков колбасы, пара соленых огурцов, маринованные помидорчики и чеснок.

      – Подозреваю, что в последний день жизни, Марк с кем-то встречался и выпивал. Это похоже на Колю Факела. Тот тоже перед смертью отдохнул с чувством, расстановкой, – сказал Красавчег.

      – Надо бы найти этих неизвестных собутыльников. Уж они то точно должны что-то знать, – сказал я, присев на краешек второго обеденного стола.

      Кстати, а откуда в одной комнате два обеденных стола. Интересно, это от жадности, или Марк взял работу на дом. Мне показалось, что стол подозрительно пошатнулся и словно бы вздохнул. Кажется, именно так честные люди сходят с ума.

      В этот момент один из кентавров заглянул в комнату и подозрительно на меня посмотрел:

      – Что вы сделали?

      Ник Красавчег также с сомнением уставился на меня.

      – Крейн, а ну-ка встань, – попросил он.

      Я поднялся, пока еще не понимая, что происходит. Ник и безымянный кентавр осторожно