Своих не бросаем. Век двадцать четвертый. Олег Белоус

холмами мусора и пластикобетона – остатки рухнувших многоэтажек. Сумрачно, ветер гонит клубы пепла. Он торопится, потому что нужно разбирать завалы, спасать выживших. Наконец на месте. Оглядывается, роботов все нет. Он хватает лопату и вгрызается в мешанину осколков пластикобетонных плит, мусора и земли. И тут слышит едва слышный, но отчетливый голос из-под земли и понимает – это Анечка.

      Она зовет, умоляет спасти!

      Лопата падает, голыми руками, срывая ногти, ожесточенно выбрасывает камни и мусор. Он спасет, спасет любимую! С яростью отбросил очередную плиту. Анечка лежит на спине, раскинув руки. Лицо удивительно чистое, словно и не лежала под завалом. Глаза открываются, на губах рождается болезненная улыбка. И тут, вдруг, лицо страшно меняется. В единый миг оно иссыхает – это уже лицо старухи, кожа стремительно исчезает, и он видит костяной череп. Еще миг и тело рассыпается черным прахом. А на месте тела начинает клубиться черный, все густеющий туман. Его накрывает волна ледяного ужаса. Он поворачивается и, под аккомпанемент собственного ужасного крика бежит прочь. Впереди стены из разваленных зданий начинают сдвигаться. Бежит изо всех сил пока не застревает между ними. Обдирая плечи, выскакивает в узкую щель и застревает окончательно и вот-вот его раздавит.

      Вынырнул из сна от крика и, только через миг понял, что кричал сам. Сердце колотилось так, что от гулких ударов вздрагивало все тело. И не проходило ощущение ледяного озноба.

      Где я? А где Дальний Форпост? Потом он увидел сереющий прямоугольник фальшокна, ощутил острый запах кожзаменителя дивана-трансформера, на котором лежал, неудобно подвернув руку, и вспомнил. Включил свет в каюте – как офицеру ему полагалась индивидуальная.