Shaky Bridge. Delhy

что же я делал здесь в этот раз?

      Разглядывал какие-то картины с элементами сатанизма, что в своей голове пускало на холст "домашнее животное" Вонтона.

      Разноцветные огоньки гирлянд в полной темноте отдавали тенями, от чего казалось, будто картина дышит, и персонажи, такие живые, норовят выпасть за раму, сведя меня с ума.

      Шторы у окон колыхались в том же ритме, я перевернулся на живот, окидывая ребят задумчивым взглядом, и спустя пару минут упорного внимания, Тим не выдержал, вскакивая с разложенного кресла:

      – Господи, если у тебя снова чешется, просто сделай это…,– он поднялся, хватая футболку за края, и потянул вверх, снимая ткань через голову. Я приподнялся, упираясь коленями в кровать и в ожидании, неосознанно, подтянул руки к груди, готовясь к действию. Он опустился на кровать, сравнявшись со мной нос к носу:

      – Только жестко, чтоб я это каждой клеткой ощутил, – нахмурившись, сказал он. Я вскинул бровь и резко схватил его за правую руку, повалив парня на кровать и забравшись на него сверху. Пока он еще лежал на животе, я прижал ноги по бокам, опуская руки ему на спину:

      – Ты будешь визжать, как сука, – ухмыльнулся я, поднимаясь ладонями выше, к плечам. Когда я сделал первое движение, он подавил хриплый стон, рвущийся наружу:

      – Твою мать, – выдохнул он, отвечая на мое повторное действие. Лэсли кинула мне тюбик крема, и я щедро выдавил его на свои ладони и его спину, втирая в кожу.

      Возможно, если бы кто-то подслушал наш разговор на балконе, то пришел к мысли, что мы решили отжарить друг друга, но я просто мял ему плечи с таким упоением, словно копался в глине и месил из него все, что хотел.

      Я услышал смешок Вонтона. Он-то знал, что, если я начал, то не остановлюсь даже на забитой спине Тимоти. О, сколько же времени я потрачу в этот раз, наслаждаясь тем, как плотные, железные мышцы под моими руками превратятся в субстанцию, не плотнее киселя.

      – О-о-о, сделай так еще раз, – попросил брюнет подо мной, когда я прошелся кулаками сверху-вниз вдоль его позвоночника и обратно, слыша как позвонки становятся на место под давлением моего веса.

      – Даже не зна-а-а-ю, – медленно поднимаясь вверх, прошептал я. Он начал махать рукой, и я прижал ее коленом. Смех вырвался из меня наружу:

      – Не мешай мастеру делать свою работу, – отчитал его я.

      – Есть…,мпхф, сэр…, – донеслось снизу, и я еще раз прыснул.

      Вот она.

      Эта чертова тактильность, о которой все могут почитать в любой статье о первых признаках яркого прихода.

      Кожа облачилась бархатом.

      Обоняние стало острее, а угол обзора шире и четче.

      Я сделал вдох полной грудью, чувствуя как по коже проносится табун мурашек до самых пят. Мои ладони стали влажными, конечности закоченели, но почему-то температура в комнатушке оставалась до нельзя идеальной.

      Я чувствовал, как мой язык прилип к небу, и встрепенулся от удовольствия, накатившего так внезапно. Тимоти перевернулся на спину, позволяя мне массировать его грудь. Кажется, его догнало так же, как и меня, иначе