Укротитель баранов. Сергей Рядченко

в другом, чем где бы то ни было, и вниманья каждому от затеи буфф, от сякой-такой буффонады, там нам было хоть отбавляй.

      Распрямившись, воротил я себе свое виденье и дух перевел; и подумалось влёт, кроме прочего, что вот служится тут нам реквием по империи, на нас рухнувшей; промелькнули дядьки хитрющие тёмной ночкой меж зубров в заснеженном Беловежье; но пока еще всё не верится, что Союз нерушимый рушится; и хохочем мы тут с паяцами то ль на радостях, то ль в истерике.

      Вот так выбрались, доложу, наконец, ёлки-палки, в цирк мы на ёлку.

      Действо многоликое, мистерия-стёб, свернулось, как и возникло – враз. Без экивоков.

      Цирк!

      – Ух ты! – сказал взмокший, насмеявшийся Санька. – Это клоуны?

      – Это их бабки с дедками.

      – Шутишь?

      – Это, Саня, бойкие персонажи со всех базаров старой доброй Европы. Так вот они себе тогда развлекались.

      – А теперь?

      – Время вышло.

      – А в цирке осталось?

      – Точно. Не в бровь, а в глаз!

      – А Европа почему добрая? Потому что старая?

      Я кивнул.

      – Это та, что на быке на Девятой станции?

      – Ага.

      – Так она там молодая.

      – А разве стал бы себе Зевс умыкать старушку?

      Санька засмеялся, обнял меня за шею и уткнулся в ворот свитера, дабы пережить, хоть наскоро, выпадавшие ему один за другим восторги. Я нашел уместным бегло поведать ему о комедии масок, с чем её едят. Лидок была б недовольна. Старичка делаешь, сказала б она. А я б не смолчал. Сына делаю, а не девицу. Человека, блин, а не тряпицу. И пошло бы, поехало б. Или смолчал бы. Не помогло б.

      – Молодцы, – сказал Саня, – эти дэльарты. Я так никогда еще не смеялся. – Он выморгал слёзы и отстранился от колючего свитера. – А ты?

      – А я давно.

      – А когда?

      Я пораскинул мозгами.

      – Ну, пожалуй, когда родился.

      Благодарная моя аудитория хохотнула, но сил смеяться всерьёз больше не было.

      – А все плачут, да? Ну, когда их рожают. А тёти тоже бывают клоуны? А этот Панталоне, он плохой или хороший? А время, оно куда вышло?

      – Ха. Знать бы.

      – Ты не знаешь?! А кто к тебе приходил?

      – Приходил? А, Дар Событий.

      – А он что, пивом дышит?

      – Нет. Сливовицей. Но с таранькой.

      И я был тут же вынужден, будьте уверены, растолковывать, что такое сливовица, где её пьют и как готовят. Мне зачлось.

      4

      В антракте мы прошлись по фойе с доставшимся нам не задорого заводным морским котиком, который в цепких руках юного дзюдоиста трещал ластами и крутил шаром на носу. Санёк признался, что и к нему тоже, бывает, заходит поболтать Дар Событий, только он у него другой и зовется иначе.

      – А как же его величать?

      – А не повторю, – сказал Саня. – Язык поломаешь. А маме тюлень понравится?

      – А тебе?

      – А мне уже. А тебе?

      – Вполне, Саня. Пойдёт.

      От