Если Мельпомена выбрала тебя. Ксения Сингер

оторвало руку по локоть, в самом конце сорок второго года уехал в Аргентину. Затем они перебрались в Бразилию и открыли там дело по добыче полудрагоценных камней, и дело хорошо пошло. Когда война закончилась, отец настоял, чтобы Юрген вернулся в Германию учиться на врача. Как учился, как участвовал в движении шестидесятников, как схлестнулся с неонацистами.

      – Да, официально считалось, что их победили, но на деле они пользовались поддержкой этих же самых официальных. Вот и пришлось бежать назад в Бразилию. Наци тогда меня крепко со всех сторон обложили. Уйти мне помог Ник – отец твой. Очень рисковал. Тебе тогда только-только два года исполнилось. Я потом перебрался в Аргентину. Так и прожил больше двенадцати лет в Южной Америке.

      – Юрген, отчего же ты не обратился в полицию. Она же обязана была тебя защищать. Это же в Конституции нашего государства записано.

      – А ты знаешь, у нас есть в государственной структуре организация «Конституционная защита». Эта организация финансово поддерживает наци. Вот и не верь. Делают они очень просто. Выбирают из рядов наци каких-нибудь, которым платят как своим агентам. На самом же деле информацией агенты их не снабжают, а денежки идут на нужды националистов. Так что вот так на самом-то деле, а ты говоришь про то, чтобы защитить.

      Я сомневаюсь в словах Юргена. Может быть, раньше так и было. Он недавно вернулся и не знает, что сейчас все иначе.

      Осень

      Уже несколько дней подряд светит яркое, но совсем не жаркое осеннее солнце. Мы с Мартой выдергали лук и чеснок. Все хорошо подсохло, и сейчас я сижу на скамейке за домом и плету из чеснока косу, чтобы было удобно его хранить зимой. Рядом сидит Юрген. Он мне только что прочитал лекцию об эмбрионах. По биологии я уже тоже полностью готова – могу идти сдавать экзамен хоть завтра.

      – Когда ты мне сейчас рассказывал, я чувствовала себя студенткой медицинского факультета.

      Юрген удивленно смотрит на меня:

      – Я действительно читал курс лекций по эмбриологии на биологическом факультете в Буэнос-Айресе почти десять лет и практиковал в частной клинике моего друга. Мой друг был необыкновенным человеком, он самоотверженно боролся за сохранение лесов Амазонки. Мы стали самостоятельно вести расследования, как американские фирмы искореняют не только лес, животных, но вместе с ними и местных жителей. Друг мой погиб при невыясненных обстоятельствах, а мне пришлось уехать.

      Мне так хорошо, так спокойно, так защищенно, сидя рядом с ним, слушать его сильного и смелого.

      – Юрген, почему я раньше о тебе ничего не знала? Я бы могла к тебе убежать от этих двоих.

      – Почему ты не поговорила с матерью, не попыталась ей рассказать?

      – Это было бесполезно. Она доверяла только ему. Мне она не верила, как и я ей не доверяю даже сейчас. Это она в его отсутствие все понимает. При нем еще неизвестно, на чью сторону она встанет.

      Я рассказываю ему про шкаф, благодаря которому я была информирована, по крайней