Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют. Ребекка Розенберг

похоронили без меня.

      2

      Голова в тумане

      Когда моя тетка получает от меня известие о безвременной кончине моего супруга, она посылает мне буклет «Заметки об элегантном трауре». Никаких слов сочувствия, никаких соболезнований. Правила коварны, словно волк в овечьем стаде. Я договариваюсь о встрече с Адольфом Юбине, коммерсантом, который торгует тканями и шьет модную одежду.

      Юбине бренчит на пианино с такой энергией, что дрожат лепестки поздних роз в вазе, стоящей наверху. Мотивчик веселый, словно воркование сизых голубей в моей купальне для птиц. Юбине управляет модной лавкой брата, а тот взял на себя хлопоты со швейной мастерской. Лавка для меня – святилище с перелистыванием журналов La Mode, изысканными тканями, экзотическими перьями, фурнитурой с жемчугом и камнями. Юбине знает, чем соблазнить посетительниц, и они соблазняются и покупают. На конторке он держит толстую тетрадь в кожаном переплете с подробными мерками любой из клиенток, их любимыми расцветками, тонами и стилями, с их днем рождения.

      Его узкие плечи вздымаются, а пальцы драматически бьют по клавишам – это финальный аккорд.

      – Звучит как Гайдн, – говорю я.

      – Вы почти угадали. Это его ученица, Марианна Мартинес. – Далее следует традиционный поцелуй, la bise, в обе щеки, и я вдыхаю его пряный запах ноготков. – Ох, моя драгоценная мадам Поммери, мы были потрясены вашей утратой. Ваша семья была маяком любви для всех нас.

      Я плотно сжимаю губы. Каждый раз, встречая знакомых, которых не видела после смерти Луи, я теряю контроль. Конечно, я могу купить одежду, не задыхаясь от горя. Мои пальцы ласкают красочные рулоны тафты, шелка и шерсти, их цвета новые, современные – пурпурный, розовый, синий и желтый. Такие соблазнительные ткани обычно подстегивали мою творческую фантазию. Но сейчас они уже не радуют мой усталый взор.

      Юбине наливает мне шампанское; он держит его охлажденным для клиенток. У него неизменно изысканные облик и манеры. Жилет из китайского бархата с подходящими по цвету карманным платком и галстуком. Булавка для галстука из морского ушка и такие же запонки. Рубашка с защипами и костюм «в елочку». На его кожаных ботинках я никогда не замечала уличной пыли.

      Ледяная жидкость чуточек (как говорила в школе моя подружка) поднимает мне настроение.

      – Я взял на себя смелость и заказал для вас платье. Посмотрите, как оно вам? – Он ведет меня в самую большую примерочную. Яркий свет огромной люстры умножается в больших напольных зеркалах, подчеркивая ужасные лиловые мешки у меня под глазами.

      – Мне жаль, месье, но я не могу сегодня выносить эти зеркала. Я вижу себя в них такой, какой не хотел бы видеть меня Луи. Мне это неприятно. Он никогда не одобрял, когда я носила черное.

      Юбине теребит кончик пышных усов.

      – Моя оплошность, мадам. – Он ведет меня в гардеробную с шелковыми абажурами, стенами, обитыми шелковым муаром, и бархатными стульями. И там нет ни одного зеркала.

      Брижит, веснушчатая сирота, которую я привела к нему на обучение