Каждый ублюдок достоин счастья. Олег Лукошин

имени доблестных недоумков-лейтенантов нашлась, дом я вспомнил. Точнее, вычислил. Он мне почему-то другим представлялся. Колонка водная помогла – он как раз напротив. Помню – каждый урод у окон дома останавливался и скрипел механизмом рычага. Текла вода, прохожий тянул губы к струе, утолял жажду. За день мимо окон проходила сотня ублюдков, желающих напиться. Кошмар.

      Кстати, я тоже напился, прежде чем к тётке ткнуться.

      – Кто это? – всматривалась она подслеповатыми глазами в меня.

      И уже дрожала – не привыкла тётенька к нехорошим словам. Отступала по коридору и дрожала. Ой, то ли ещё будет!

      – Дед Пихто, – мне веселее становилось, – собственной персоной.

      – У меня здесь телефон стоит, – бормотала она нервными губами, – я сейчас позвоню куда надо…

      Мне радостно тётку было видеть. Бля буду, радостно! Всё-таки первая родственница в поле зрения. Даже обнять её захотелось.

      – Ты чего, Маргарита Петровна, не узнаёшь родственничка? Совсем припухла?

      – Какого родственничка? – шептала тётка. – Ступай отсюда по добру…

      – Ах ты, гадина! – хохотнул я. – Не признаёшь родную кровинушку?

      Тётка ещё попялилась, отступила на пару шажков, а потом выдала свистящий горловой звук, неожиданно сложившийся в звуки моего имени:

      – Кирилл!..

      – Во, вернулась память! Молодчина!

      Мы оказались на кухне. Кухонька производила приятное впечатление. Красивая газовая плита, светло-коричневый гарнитур, ласкающий глаз голубоватый кафель – когда я садился, таких милых кухонек ещё не делали. Только бельё её портило – сушилось на верёвке, растянутой через всю кухню.

      – Хорошо живёшь, Петровна! – воскликнул, оглядываясь по сторонам.

      Она упёрлась в табуретку и, бросив на неё мимолётный взгляд, села. Я пребывал в некоторой нерешительности. В принципе, мне мстить ей не за что. Я тут по другому поводу.

      – Ну, что, женщина, будем говорить или молчать будем? – подмигнул ей.

      – Кирилл, – хлопала она ресницами, – освободился что ли? Давно?

      – Мне от тебя только одно надо, – присел я на свободную табуретку. – Узнать, где Галина. Если скажешь, я тебе ничего не сделаю. Если нет – пеняй на себя.

      – Кирилл, солнышко, да что ж ты мне сделать хочешь?

      Подожди, голубушка, ещё не придумал.