Моя снежная сказка. Любовь Александровна Хилинская

! Как тебе идея?

      – У меня жена на сносях, – пробурчал супруг, не замечая, что эта самая жена сидит сейчас в кресле и все слышит. – Начнет рожать, и что?

      – Ну и родит, ты тут при чем? – усмехнулась девушка на том конце провода. – Спокойно поедет в роддом и родит, какая проблема? Или ты из тех папаш, что хотят лично в руки получить наследника? Фу, Артем, они такие страшные рождаются! Давай лучше во Вьетнам!

      Живот неприятно кольнуло. Алиса вздрогнула, стискивая пальцами ткань куртки.

      Что происходит вообще? Этот голос она знала, но сейчас не могла сообразить, кому он принадлежит. И что говорит эта женщина? Вьетнам? Вместе с Артемом? Бред какой-то!

      – Алл, давай не в этом году, – ответил муж. – Алиска родит, будет увлечена младенцем, спокойно полетим, куда хочешь. Помнишь, ты на Кубу хотела? Кубинский ром, все дела.

      Что?

      Замерев в кресле, Алиса не давала о себе знать. Спину неприятно тянуло, живот комком собирался, и малыш несколько раз недовольно пнул ее изнутри, будто говоря, что неплохо бы прекратить его волновать.

      – Куба? – хмыкнул голос. – Ну так я сейчас хочу, Тем! Ну сам подумай, что твое присутствие даст жене? И жена тебе не даст! Какой каламбур, а? – засмеялась женщина. – А я дам. Вот она я, Артем, теплая, твоя. Приезжай сейчас, обсудим все. Может, я смогу убедить тебя передумать, – игривые нотки в тоне явно давали понять, что дама не отступится.

      – Ну, – засомневался супруг, – если только ненадолго. Алиса спит сейчас, мы поругались с утра, она к себе ушла, закрылась и не выходила еще.

      – Тем более, милый! – голос женщины приободрился. – Зачем тебе под боком хмурая жена? Проспится, подобреет, а тут ты с цветами и подарками! Хочешь, я помогу тебе выбрать букет? Приезжай, я жду! Я тут бельишко новое прикупила, уже нарядилась и выслала тебе фоточку.

      – Умеешь уговаривать, – усмехнулся Артем, успев просмотреть вложение.

      По всей вероятности, он отключил телефон, потому что больше никаких звуков не последовало. Щелчок зажигалки и последовавший за ним табачный дым дали понять, что муж вышел покурить и пообщаться со своей дамой. Сейчас Алиса уже поняла, кто это был – папина секретарша! Та дама, с которой она уже однажды застала Артема, и тот клялся и божился, что бес попутал и больше никогда. Выходит, все это время они продолжали встречаться? Господи! Ей рожать со дня на день, а он! Гладил живот, говорил, что ждет малыша, что любит его. И ее. Что больше никогда не изменит.

      Не желая показывать ему, что услышала разговор, девушка сидела ни жива, ни мертва. Ребенок бился внутри беспокойно, и она молилась, чтобы это не были роды. Только не сегодня! Ей надо прийти в себя, переварить услышанное, придумать, что делать! Что же ей делать? Боже, что же делать?

      Слезинка выкатилась из уголка глаза и проложила мокрую дорожку к щеке. Мороз моментально начал пощипывать мокрое место, и казалось, проник в самое сердце.

      Артем ей изменяет. Артем продолжает встречаться с этой Аллочкой!

      Стылый комок боли заворочался в груди, и Алиса потерла там, где было больнее всего – в области сердца. Наверное, надо было вскочить, обвинить, кинуть в лицо что-то едкое и обидное, заявить о разводе, может, даже ударить изменщика. Но ничего этого девушка не сделала. Дождалась, пока муж докурит, войдет в дом, и вскоре смогла с высоты пронаблюдать, как машина супруга, скрипнув на снегу колесами, отъехала со двора. И только потом вошла в квартиру, оглядываясь, будто оказалась здесь впервые.

      – Какой козел, господи! – вытирая лицо от слез, прошептала она, втискивая ноги в сапоги. – Какой козел!

      1

      – Ты кого припер, ирод? – Лукерья Ильинична подозрительно уставилась на огромного парня, что ввалился в сени, натащив прилично снега, напустив стужи, и теперь фыркал, сдувая сосульки, налипшие на густые почти черные усы, напоминавшие сейчас скорее клыки моржа, чем приличное оволосение на мужском лице.

      В руках гость держал девушку в длинной белоснежной шубке, и, сильно уж подозревала старушка, что неспроста эти двое тут оказались. Сени у нее, построенные еще жившим тут ранее дедом, с низким потолком, едва вмещали гиганта, тому даже приходилось чуть склонять голову в огромной меховой шапке с пушистыми ушами, что делало его похожим на удивленного щенка, услышавшего незнакомый звук.

      – Больно! – отвлекая внимание на себя, пожаловалась незнакомка, поморщившись. – Больно!

      – Что с ней? – хмуро осведомилась Лукерья, не пуская на порог избы парня, насупившегося, сдвинувшего брови и со сжатым в суровую линию ртом. – Ногу, что ль, подвернула?

      – Да откуда мне знать? – рыкнул гигант в ответ, еще больше хмурясь. – Ты ж у нас знахарка, вот и разберись. Ехал по дороге, а эта мандама стоит посреди колеи, чуть не сшиб ее. Откуда она взялась-то у нас, дура, зимой, в метель, да еще вон… Погляди на нее! Похоже, замерзла совсем, чумная! Чисто городская кукла, разоделась, как на показ мод!

      – Заноси в дом, – скомандовала бабушка, посторонившись и пропуская односельчанина. – Только катанки скинь, а не то затопчешь мне все. Ишь ты, снега сколько