Междумирье. Аалека Вальц

Александра Васильевна становилась словно сама не своя. И главной темой всех разговоров была даже не программа, а Анкельсоны, вернее, Катерина Анкельсон, которая возглавляла (ха! какое громкое слово постоянно использует бабушка). В общем, она была председателем дачного товарищества и фестиваль был делом её рук. Катерина то, Катерина это… бабушка начинала поступать, совершенно не следуя своим девизам.

      Да, действительно, Катерина была женщиной обаятельной, находчивой и крайне энергичной. Умела преобразить место вокруг себя, правильно оценить "ресурсы" и использовать сильные стороны людей. Проницательность в отношении мотивов окружающих никогда её не подводила. А привлекательная внешность, тщательно поддерживаемая в косметологических центрах и спортзале, вызывала восторг не только у мужчин, но и женщин. Почти весь дачный посёлок пытался приблизиться к 32-летней львице, поймать лучики престижности. Интересно, что Матвей был абсолютной загадкой и противоположностью своей супруги. Его встречали редко, но и дружбы с ним никто не искал. Предельно вежливое, меланхоличное общение никого не интересовало. Говорили, что их дом над рекой – личная разработка Матвея, хоть он не был дизайнером. Катя этот дом не особо любила: “О, это всё Матвей. Он готов часами сидеть на своей веранде с книженцией”. Но Агату дом, стоявший на возвышении с необычной заостренной формой балкона, стремящейся проткнуть облака, завораживал. Возможно, неуловимое несоответствие и искусственность их пары заставляло Агату сторониться Катерины, она без видимой причины испытывала к женщине неприязнь.

      Недавно Катерина пришла к ним в дом с личной беседой по поводу известного ей “секрета”. Агата сначала удивилась, а потом впервые восхитилась. В течение пятнадцати минут ей продемонстрировали высшую степень мастерства в манипуляции. Она, выпускница отделения социальной психологии, чтобы не выглядеть невоспитанной во время монолога мадам Анкельсон, понуро смотрела под ноги, ведь в подобных ситуациях принято демонстрировать не холодную заинтересованность исследователя, а смирение. Когда через пустые формы психологических крючков и высокопарных слов до Агаты доносился смысл высказываемых Катериной предположений и просью, то она старалась сдержаться и не сжимать кулаки. Гнев током пробегал по спине.

      Катерина хотела от Агаты “особой помощи”, но такую помощь никто не оказывает просто так, поэтому Агата вскинула подбородок и посмотрела женщине прямо в глаза. Катерина не ожидала выпада и потеряла баланс, её неуверенность выдалась в надменно искривлённой улыбке. Агата помотала головой в знак отказа.

      – Не надо принимать решение наспех, – сказала Катерина, миролюбиво улыбаясь, и деловито выпрямила спину, готовая к разрешению неприятных конфликтных ситуаций. – Подумай. Это всегда проходит стадию отрицания. Я понимаю. Через несколько лет ты будешь благодарна себе самой за смелость. Твоя гордость, как же она? Он не задел твои чувства?! Гордость любой женщины – зачастую единственное, что есть, чего никто не отнимет,