В руках киллера. Юлианна Орлова

Он читал газету, но сейчас отложил ее, сложив руки на груди.

      –А что? Подготовка шла полным ходом и тут такое? Я вот поверить не могу, что Лешенька мог. Допускаю, что ты неправильно поняла, – язвительно отметила мама, и это смогло добить веру в ее материнскую любовь ко мне.

      Ну почему? Почему все так?

      –Знаешь, мама, я и не надеялась, что ты меня поймешь, – резко встав из-за стола, я забрала телефон, сумочку и, махнув отцу, пошла к выходу. Ощущения были такие, словно я была бы готова взорваться от злости.

      –Доча, Настя, а ну не ругаться.

      Отец, конечно, вмешался, но ситуации это не изменило. Я остановилась и повернулась к родителям. Нахмуренные черты лица отца сейчас смотрелись не так строго, как обычно, больше отбивали усталостью.

      –Ты всегда бежишь от серьезных разговоров, Маша, когда же ты вырастишь? – крикнула вдогонку мать.

      Ощутив сдавливающие спазмы в груди, я взорвалась, возможно, впервые за всю свою жизнь. Можно очень долго терпеть, а потом какая-то незначительная фигня тебя на части порвет. Вот так было и у меня. В глазах предательски защипало, а руки протестующе сжались в кулаки.

      –Когда ты будешь относиться ко мне как к дочери, а не как к кукле Барби, для которой ты покупаешь одежки, машины, Кена, устраиваешь свадьбы и прочее-прочее? Я живой человек, у меня есть свои боли, свои радости, и сейчас у меня случилось событие, из-за которого я, как минимум, нуждаюсь в поддержке, – уже сиплым от обрушившихся на меня слез голосом кричала я.

      Она точно не ожидала подобного выпада. Даже я не ожидала его, привыкнув быть тихой девочкой, молча жующей все то, что подавали под видом настоящей материнской любви.

      –Девочки, прекратили обе немедленно.

      Подняв на отца заплаканный взгляд, я срывающимся голосом ответила:

      –Пап, я не начинала, но больше я не приду сюда. Прости, это слишком тяжело.

      –Ой, начинается. Мать-абьюзер, так это принято сейчас говорить? Я тебя третирую, да? А то что я волнуюсь о твоем будущем – это ничего, – бросаясь взаимными обвинениями, мама тоже начала играть на публику. Как умела в целом.

      Отец быстрым шагом подошел ко мне и, взяв за руку, вывел на улицу, где прижал к себе так крепко, что я расплакалась только сильнее. Сильные руки держали меня и шептали утешительное:

      –Она любит тебя, но вот такие проявления. Не принимай на свой счет, а насчет Леши предложение в силе. Ну же, – он подхватил меня за подбородок и заставил посмотреть на себя.—Не надо плакать, моя красавица. С мамой я поговорю.

      Я всегда удивлялась тому, как мой отец смог разглядеть в ней что-то и влюбляться, но долбанный факт налицо. Это не значит, что я мать не любила, нет, где-то в глубине души такие чувства были однозначно, но они перекрывались подобным ее поведением.

      –Пап, люблю тебя, – я крепко обняла отца и тут же отпустила. —Мне пора.

      Быстро ступая по лестнице прочь от отчего дома, я начинала по чуть-чуть успокаиваться. Снежный шар внутри таял, оставляя после себя лужи на моих щеках.

      Уже приехав домой и сидя в своей машине, я