Кино и немцы. Темиртас Ковжасаров

штрафбатом, и воевал потом до самой Праги.

      После войны, дядя Яша пахал на шахте, пока не получил инвалидность, тётю Шуру в супруги и алкоголь в утешение. Никогда мы не видели его с орденами на груди, даже в военные праздники. Не ходил он к школьникам, рассказывать про войну. Ходили, в основном, другие… успешные, моложавые, бодрые, с юбилейными медалями, рассказывали, как по писаному, про контрудары и атаки, маршалов и победы, как будто были с ними рядом в ту войну. Кроме алкоголя,  любил дядя Яша рыбалку. Так и умер на нашей даче, что стояла на самом берегу реки Ингода, в десяти километрах от городка, куда мой отец отвозил его время от времени, пожить в тишине и покое, и порыбачить всласть.

      P.S. А портреты Сталина и Ленина многие уголовники накалывали на грудь из глупого суеверия, считая, что это отменит, в случае чего, смертную казнь через расстреляние. Ведь нельзя же стрелять в изображения вождей!

      История одного подвига

      "Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся!"

      К полутора годам службы у меня накопилась усталость – физическая и моральная. На нашей "точке", куда я попал после полугодовой "учебки" и которая правильно называлась  СОУПС 0191 или полным титулом Стационарный Опорный Узел Правительственной Связи №0191 КГБ СССР было всего 18 солдат по списку и как правило, один офицер на смене. Офицеры менялись через трое суток, а мы тащили службу без выходных и увольнений, круглосуточно. Не считая дежурств на станции и всяческих видов работ, я только часовым простоял больше ста суток, если сложить все часы проведённые на карауле вместе и учитывая, что я переслужил целых три месяца. И всё это круглый год, за двумя рядами колючей проволоки с сигнальными минами и ракетами, на вершине сопки в 900 метров над уровнем моря, в бурятской тайге, где зимой температура опускалась до -56, а летом комары были такие, что могли прокусить стальную каску.

      В полку, к которому была приписана наша "точка", у меня по счастливой случайности оказался зёма, и он служил фельдшером в должности заведующего небольшой полковой санчасти. Зёма был жизнерадостным рыжим крепышом, да ещё мастером спорта СССР по гирям. И вот, в один из дней,  я под каким- то предлогом выехал в полк на дежурной машине и договорился с Вадиком, так звали зёму, что он обнаружит у меня "тяжелое заболевание" и положит в свою санчасть "поболеть" в своё удовольствие. В качестве платы за свою услугу Вадик попросил меня привезти ему двухпудовую гирю, так как одну из своей пары двухпудовок он нечаянно разбил, жонглируя и уронив на гриф штанги, отчего у неё откололось рукоятка.  Гири тогда делали из чугуна и они, несмотря на свою внешнюю крепость, были всё-таки уязвимы. У нас на "точке" была своя "качалка" и всякого железа в изобилии. Вадик выписал мне направление на лечение пневномонии.

      Вернувшись, я тут же сказался тяжело больным и представил направление командиру – капитану Подшибякину, которого мы называли "Шиза" по причине его постоянных чудачеств, странной манере выражаться и дурацкому внешнему