Башня молчания. Евгений Пышкин

вы не посвящены в детали, так сказать, в специфику. Постмортальное нейросканирование это вам не кино посмотреть. Во-первых, человеческая память не является библиотекой, где все систематизировано и классифицировано. Там нет каталогов, там сплошной хаос и только сам хозяин собственных воспоминаний более или менее разберется, но хозяин мертв. Представьте себе, что вы пришли в библиотеку, архивариус которой изобрел свой принцип каталогизации, а сам скрылся в неизвестном направлении. Более того, он не оставил ключа, что поможет расшифровать принцип каталогизации. Во-вторых, мы сканируем умирающий мозг, а значит, какие-то «экземпляры книг» уже утеряны безвозвратно. Мозг – это огромный нервный узел. Внутренняя библиотека разрушается быстро, но не сразу вся. В-третьих, крип-крэп вносит коррективы. Если б он просто разрушал нейронные связи, так он еще провоцирует ложные воспоминания. Наконец, в-четвертых, ребята из BIOTECа рассказывали, что ложное воспоминание может возникнуть и не под действием наркотиков, а в результате естественных жизненных причин. Например, как защитная функция психики. Постмортальное же бытие мозга само по себе создает ложь, потому что нейроны гибнут. Они, сотрудники BIOTECа, говорили мне: представь себе керамический сервиз из чашек, блюдец и иных столовых предметов. Так вот, умирание мозга это как если б этот сервиз кокнули. Результат – куча осколков. Причем несколько черепков теряются сразу. И есть вероятность соединить осколок от чашки с осколком от блюдца. Вот так и возникает ложная информация. При этом, конечно, имеется в виду, что каждое законченное воспоминание является столовым прибором. – Даниэль опять глянул на запястье. – Заговорился я с вами. Спасибо за микролад. Пойду.

      Бен проводил полицейского до двери.

      Сразу после его ухода послышались шаги от лифта.

      Писатель глянул в приоткрытую дверь и увидел двух людей в медицинской спецодежде и еще одного, что был одет в белую рубашку и черные брюки. Последний, видимо сотрудник BIOTECа, нес пузатый чемоданчик из серебристого рифленого металла.

      Бен прошел в зал и включил телевизор на случайный канал. Его не интересовала та информация, что потечет из динамиков, хоть смысл ее он и улавливал. Внешний шум лучше настраивал писателя на копание внутри себя, и среди словесных огрызков, что метались в сознании, гигантским китом плавал вопрос: почему люди употребляют наркотики? Наркотики приносят временное удовольствие? Да. Они вызывают привыкание? Да. Они разрушают тело, начиная с нервной системы? Да. Каждый знает об этом, но что становиться триггером, толкающим на первый шаг. Словно кто-то или что-то действительно толкает его в спину, и он перешагивает через запрет, через знания, он обесценивает прошлый опыт человечества, весьма богатый опыт употребления наркотических средств сильных и слабых. Неформально алкоголь и табак признают наркотиками в среде ярых последователей здорового образа жизни, и даже если человек не злоупотребляет выпивкой и курением, то ЗОЖники презрительно вешают ярлык наркомана. Наверно, ЗОЖники так утверждаются в правильности выбранного пути.

      Бен перевел внимание на экран. Смотрел он на него рассеяно, как в расфокусе, в основном