Адам Протопласт. Олег Лукошин

он стал невидимкой, станет понятно по ходу повествования.

      По частям и паззлам, развёрнутым описаниям и скрытым смысловым вбросам – хотя, верьте мне, никаких долгосрочных загадок выстраивать перед вами я не собираюсь. Говорю искренне, что обязуюсь раскрывать их все по мере возникновения и в самой кратчайшей перспективе.

      Немного об имени.

      Я никогда не заморачивался на именах. Простые среднестатистические русские имена – их всегда мне хватало для рождения и существования героев.

      Никаких говорящих фамилий – они ни к чему. Никаких зашифрованных смыслов.

      Русские – потому что я сам русский и считаю своим долгом освещать физическую и духовную жизнь нашего горемычного народа. Никакой другой народ помимо русского я по большому счёту не знаю.

      Признаюсь, было бы интересно написать роман о еврее или татарине, но, боюсь, из него получится исключительно лажа.

      Нет, я согласен, что называть героев Ивановыми, Петровыми и Сидоровыми – это пошло и глупо. К тому же среди носителей этих фамилий сейчас на самом деле мало русских. А вот Ложкин, Коромыслова, Серов – это вполне нормально и естественно.

      Признаюсь, порой, помимо моей воли, фамилии и в самом деле становятся говорящими.

      Так, например, стало с Вадимом Серовым из романа «Владелец тревожности».

      Всё серо, уныло – и вот вам, пожалуйста, Серов! Хотя, насколько помню, я вовсе не желал придумывать ничего говорящего.

      Или Ложкин из «Человека-недоразумения», в котором вдруг я сам по ходу развития романа обнаружил вдруг не Ложку в качестве слова-образователя, а Ложь.

      Или Коромыслова – такая тугая, скрипучая, многозначная фамилия получилась для одного из персонажей романа «Проникновенная история взлёта и падения ВИА «Слепые». Хочу я того или нет, но она кишит смыслами.

      Ну да мы с вами понимаем: всё это игра элементов, на которой строится литературное произведение и вообще искусство как таковое.

      Быть может, и в фамилии Тимохин мной или вами обнаружится страниц через сто пятьдесят нечто сакральное и загадочное – и я сам, противореча своим теперешним заявлениям, признаю в этом великую задумку.

      Но пока я выдаю в свет простую, но не слишком заезженную русскую фамилию, чтобы обозначить ей обыкновенное снаружи, но весьма нестандартное внутри человеческое существо.

      – Тимохин! – бросаю я в вечность свой призыв.

      – Тимохин! – перевариваю я на вкус звуковые воплощения этой фамилии.

      – Тимохин! – заклинаю я своего героя проявиться в материальном обличье и вонзиться в ваше сознание своим небанальным существованием.

      Я придумал эту фамилию пять минут назад и совершенно не пытался быть оригинальным.

      Живи, Паша Тимохин, и не пытайся радовать своим существованием окружающих!

      Ты создан не для этого.

      И да пусть возьмёт великая оторопь каждого, кто дочитает сие произведение до конца и узнает историю твоей жизни, мой Адам Протопласт!

      А по телевизору идёт футбол.

      Чемпионат