До Марса уже далеко. Игорь Александрович Блинов

что-то.

      – У меня тоже голова гудит, – признался Ленц. – Но я такие книги обожаю, и помню. Ночью разбудишь, назову. И что Земля должна казаться вогнутой, конечно.

      – И вот тебе пример. Он всамделе не летал, а только предполагал, и ошибся. Башковитый был человек американец, и ошибся.

      – А мы, получается, летали, летим, и это необычайно важный опыт! А что до чаши – всё дело, я думаю, в воздушной перспективе.

      – В воздушной перспективе? – переспросил Максим.

      – Да. Горизонт размыт, он не кажется близким, как и на Земле. По крайней мере, не ближе, чем поверхность под нами.

      – А, ясно.

      – И мы первые, кто это видит! – восторженно отметил Ленц. – Землю с такой высоты никто никогда не видел. Вот видишь, уже первое открытие.

      – Не такое важное открытие, что горизонт размыт, – возразил Максим. – Мы много чего увидим впервые. Узнаем, как живут марсияне, какая у них техника и наука.

      – И культура.

      – Да, конечно, – согласился Максим. – Архитектура, музыка, театр и всё такое.

      – Если они обогнали нас, то фильмы у них, я думаю, объёмные и цветные, там фигуры можно рассмотреть со всех сторон, или даже войти в фильму.

      – Хм, интересно.

      – А что?

      – Ничего, действительно было бы неплохо.

      – А ещё было бы здорово, – продолжал Ленц. – Если бы можно было войти в такую фильму, где показывают море или джунгли, например, услышать запах и потрогать.

      – Кого, леопарда потрогать? – засмеялся Маким.

      – Конечно. Он же не укусит, это же фильма.

      Космос.

      Земля осталась позади, превратилась в яркую голубоватую звезду.

      Теперь предстояло уточнить ориентацию.

      Максим принялся вращать перископ. Зарябило от бесчисленных звёзд.

      Он долго всматривался, пытаясь найти необходимые ориентиры, но вскоре бессильно отодвинулся и вытер глаза платком. Потом отпустил его, платок поплыл по воздуху бесформенным как медуза.

      Звёздное небо казалось незнакомым! По телу пробежал неприятный озноб.

      – Где этот чёртов Альдебаран? Что-то не вытанцовывается, тут их кишмя кишит, – смущённо проговорил он. – Хорошенькое начало.

      – Какая красота! Мириады звёзд! – Николай как будто не замечал состояния товарища. – А вон та, красноватая, яркая, это что?