До Марса уже далеко. Игорь Александрович Блинов

хорошо, что они опять вместе. Непременно, во что бы то ни стало, они построят эту ракету!

      Перейдя улицу, он чуть не столкнулся с двумя прилично одетыми господами, вышедшими из трактира «Пятёрка». Один был приземистый, широколицый, в модном пальто и котелке, второй – в шубе, внушительного роста, с торчащими щёточкой усами под крупным носом, на голове высокая меховая фуражка.

      – Ну, ничего откушали, – говорил широколицый. – По-нашему, по волжски.

      – Конечно, это не «Палкин» и не «Донон».

      – Да уж конечно.

      – А вы бывали на Волге, граф?

      – Я, к примеру сказать, на Луне не бывал, и даже на Марсе, что ж из того? Мыслью человек способен и туда перенестись, и там отобедать. Впрочем, бывал на Волге, я же в Самаре женился.

      – Конечно же, конечно…

      – Вот так-то.

      – А до Марса сейчас рукой подать, – заметил носатый.

      – Да, противостояние. Есть у меня задумка одна на сей счёт… Впрочем, теперь уже не успеть, а дорого яичко ко Христову Дню. Может, к следующему противостоянию и сочиню, времени достанет.

      – Рассказ? Повесть? Из пушки на Луну?

      – Вроде того. Луна-то вовсю освоена, теперь черёд Марса. Ну, а вы над чем сейчас работаете?

      – Знаете, готтентоты заплевали. Пошлость, пошлость… А так – тружусь, ощущаю бодрость. За будетлян взялся, поддержать, по мне есть в них что-то. По графоманке Чарской обязательно проедусь. Переводы продолжаю, опять же.

      – А стихи как?

      – Да знаете, экспромтом выходит, и очень даже. Блинов тут детишек своих привёз, так я им столько всего напридумывал, записать осталось.

      – Это который Блинов?

      – Сосед, дачник, вы его видели. Учитель рисования у барона Штиглица.

      – Да-да, припоминаю.

      – Детишки его забавные, в гости заходят, с ними легко сочиняется. В свинки и мышки вот в последний раз играли, а как Коле, сынку, краски принесли, у него глаза расширились, с каким невероятным энтузиазмом рисовал, едва оторвали! Глядя на них, стыдно лениться. И стеной за меня, когда супружница сварлит… сварливит… футы-нуты. Я, кажется, новое слово сочинил. Вот что анисовая делает.

      – М-да, семейный рай… Ну я-то больше на эти галеры не согласен. Второй год свободен.

      – Не зарекайтесь, Алексей Николаевич. Может, ещё женитесь, и не раз.

      – Увольте, Николай Васильевич, это не для меня.

      Собеседники остановили извозчика.

      – На Таврическую, – приказал круглолицый.

      И они укатили.

      «Надо же, литераторы! – усмехнулся Максим. – И тоже про Марс. Каких только личностей не встретишь подле трактира на улицах стольного города…»

      И он направился к подъезду.

      Первая встреча.

      Максим часто вспоминал тот тёплый летний день, когда после похвального окончания второго класса отец сводил его на новую французскую фильму «Путешествие на Луну», которую давали в павильоне сада «Аквариум». Максим был абсолютно убеждён, что всё показанное