Выбор. Роза Роуль

что святой Иоанн имел в виду женское нижнее белье, когда говорил о смирении. Но я оставил это при себе и выполнил приказ.

      Когда я вернулась к распятию, то стала отчетливо осознавать свою наготу под юбкой. Но отца Магнуса интересовало только мое лицо.

      Он ждал.

      Ждет, пока я поцелую ноги статуи.

      Я уперся руками в стену. Сердце за грудиной заколотилось в приступе бешеного крика. Не делай этого. Не сдавайся. Беги! Беги! Беги!

      Я собрал всю злость и устремил взгляд на чучело полумертвого бога, на котором не было ничего, кроме полотенца на талии. "Ты можешь получить мой рот, жуткий голый Иисус, но это все, что я тебе дам. Пока я вынужден

      целовать твои ноги, я буду проклинать тебя каждую мерзкую минуту".

      Если это и не был Девятый круг ада, то я точно направлялся туда. Я ждал, что отец Невеселый начнет бить меня по голове, но он лишь опустил бровь на руку и вздохнул.

      Выпустив собственный вздох, я приложила рот к старинным пальцам и постаралась не думать о микробах. В нос ударил запах затхлого дерева, и я тоже постарался не думать об этом.

      Он отошел к своему столу и вернулся в поле моего зрения с Библией в руках. Подойдя к стулу, он устроился поудобнее, открыл книгу и начал читать.

      Вслух.

      Нет. Господи, пожалуйста, нет.

      Он читал рассказ за рассказом о старинных людях, занимающихся скучными делами. Каждый отрывок сопровождался уроками смирения, но мне это дерьмо было ни к чему. Мои чертовы губы были прикреплены к скульптуре. Я снял нижнее белье перед священником. Изнеможение било в меня со всех сторон, и я не мог перестать подпрыгивать, потому что мой мочевой пузырь…

      О, черт, не думай об этом.

      Я стояла как можно неподвижнее, обливаясь потом. Я не знала, что между пальцами, в локтях и под едва наметившейся грудью есть потовые железы. Но я обнаружила их, слушая его чувственный голос и стараясь не обмочить ноги.