Мой персональный ад. Bambie

мне подогнал Чернов.

      Десять человек. Десять. Качки, точно под копирку. Мозгов в совокупности – на одного, и то не факт. Плечи шире, чем двери в актовый зал, лбы натерты до блеска, а глаза блуждают исключительно по формам девчонок с соседнего участка.

      Стероиды, видимо, давно заменили им серое вещество.

      – Эй! – рявкаю, подходя ближе. – Вы почему стоите?

      Один из них, особо самоуверенный, с усмешкой оборачивается ко мне:

      – Перекур, пару минут, красотка.

      Перекур? Они что, блин, издеваются?

      – Вы же спортсмены! Какие еще перекуры?

      Он пожимает плечами, будто это все объясняет, и продолжает облокачиваться на грабли, лениво разглядывая очередную девушку, проходящую мимо.

      Я уже открываю рот, чтобы выдать возмущенн тираду, но вдруг замечаю, как у соседнего участка начинается какая-то суматоха.

      Мигалки.

      Камеры.

      Мужики в черных костюмах, серьезные, как у прокурора на приеме.

      – Что за… – шепчу себе под нос, двигаясь ближе.

      Среди толпы журналистов с микрофонами и операторов с камерами, словно из ниоткуда, появляется… ректор. С граблями. В костюме. Широко улыбается на камеру, делает вид, что усердно сгребает листья.

      – Да ладно?! – ошеломленно выдыхаю. – Пять минут назад его тут не было!

      Это что вообще за цирк на выезде? Какого черта тут творится?

      Секунду назад казалось, что сюрпризом дня стали мужики в костюмах и наш ректор с граблями. Но, как оказалось… жизнь готова подкинуть сюрприз покруче.

      Из одной из черных машин – такая, знаете, председательского класса, с блестящей эмблемой и тонировкой под «денег-куры-не-клюют» – выходит он.

      Чернов старший.

      Следом – Макс.

      Клянусь богом, мои глаза чуть не выпадают из орбит.

      Это что сейчас было?! Галлюцинации? У меня перегрев от солнца?

      Журналисты, до этого облепившие ректора, как пчелы банку с медом, резко разворачиваются и несутся в сторону Черновых.

      Охрана тут же встает живой стеной – четко, слаженно, точно они репетировали это с утра. Пока они отсекают журналистов, Чернов старший направляется к ректору с крайне важной миной.

      – Надо же, какая важная процессия, – бормочу себе под нос.

      И вдруг – резкий рывок за плечо.

      – СЕРЕБРЯНСКАЯ!!! – визжит истеричный голос над ухом.

      Проклятье! Я вздрагиваю так, точно меня током шандарахнуло.

      Поворачиваюсь – передо мной стоит Ваня из студсовета. Белый как стена. Серьезно, у бедолаги даже уши побелели.

      – Это же сам Чернов! – тараторит он, будто мне это неизвестно. – Он же в мэры баллотируется!

      – Спасибо, Ваня, а я и не знала, – язвительно хмыкаю, вырывая плечо из его цепких пальцев. Вцепился клещом!

      – Не до сарказма! – он чуть ли не шипит. – Сейчас сюда камеры подтянутся, ты понимаешь?! Ректор! Чернов! Мы! Нам… Нам же от ректора по шапке прилетит!

      – А я-то тут при че?! – взвиваюсь. – Я что, режиссер этой показухи?

      – СЕРЕБРЯНСКАЯ! – теперь он делает жалостливое лицо, буквально умоляя. – Передай им грабли! Ну пожалуйста!

      Я шумно выдыхаю.

      – Вань, может ты сам?

      Только