Последний фронтовик. Александр Никонов

Витя слышал этот рассказ отца. А через два месяца отец угас – тихо, как и жил.

      Оторвавшись от воспоминаний, Виктор Герасимович прошептал:

      – Да, фронтовики. Разные они бывают.

      Нефёд Терентьевич навострил уши:

      – Фронтовики-то? Конечно, разные. Вот, я помню, в сороковых, не то в начале пятидесятых годов, к нам приехала семья хохлов. Домишко старый купили и жили. Так, хозяин-то тоже себя за фронтовика выдавал, даже медалью хвастался. А потом за ним пришли и в район отвезли.

      – За что же его? – заинтересовался Виктор Герасимович.

      – Так, предателем оказался или полицаем – точно уж не помню. Осудили его. Да, вот вспомнил, – оживился старик. – Кто-то мне говорил, что на третьем кордоне живёт какой-то старик, одинокий, слух идёт, что он тоже как будто воевал. Правда, сам не признаётся. Да о нём никто ничего толком не знает – так, сплетни бабские.

      – Интересно, – оживился и Виктор Герасимович. – А почему не признаётся? Насколько я знаю, есть старики, которые и пороху не нюхали, а тоже всякими правдами и неправдами хотят во фронтовики записаться, чтобы льготы и жильё бесплатное получить.

      – Да откуда я знаю. Может, тоже прощелыга какой или полицай бывший. Говорят, что и сидел. Ведь мне уже под восемьдесят подкатывает, я в тридцатом родился, а старику этому, если он на фронте побывал, уже под девяносто должно быть.

      – А как он к нам попал, откуда приехал?

      Терентьевич замахал руками:

      – Не знаю, ничего не знаю. – Он покрутил пальцами возле волосатого уха. – Бабы болтают. А откуда они про это знают? Известно, что у баб вместо титек да задних половинок тоже, будто, уши приделаны. А устроил на кордон этого старика будто бывший директор леспромхоза, который давно развалился. Правда, он три или четыре года назад, как помер.

      – Интересно, очень интересно. Надо бы заглянуть на этот кордон, я там еще ни разу не был. – Виктор Герасимович вынул из стола папку, полистал её. – Так. Живут там семь человек. Игнашкины, Трухины, Шереметьев. Обязательно надо заглянуть.

      – Так, вы поможете мне, Виктор Герасимыч? – напомнил Терентьич.

      – Насчёт чего?

      – Да с соседкой нашей, курвой. Вы уж постращайте её, чтобы она помои на наш огород не сливала.

      – Ладно, ладно, поговорю. Вы идите.

      Придя домой, за щами Виктор рассказал жене про проблему с фронтовиками. И пожаловался:

      – Вот, скоро праздник Победы, а его и встречать не с кем – вымирают фронтовики. Ну, какой без них праздник.

      Та фыркнула:

      – Народ давно подметил: пока есть к чему присосаться, будут и комары.

      – Ты о чём это?

      – А о том. Блокадники, дети войны, узники лагерей, те, кто под оккупацией был – всем им положены льготы. Я, конечно, понимаю – настрадались люди, страху натерпелись – пусть получают. Но ведь к ним примазывается всякая шелупонь.

      – Откуда