Острова. Екатерина Жебрак

там делать нечего. Она не хочет больше видеть кровь. И крылья. Достаточно. Хватило.

      …Раздался грохот. Ровена вздрогнула. Гайна припала к окошку. Силуэт встречного корабля уже был напротив.

      – Ровена! Ровена, стреляют!!!

      – Да слышу я!

      – Ой…

      Перья. Чёрные перья медленно падали вниз. Раздался шумный всплеск. И ещё один. Ровена отвернулась.

      – Трое. Четверо. Пятый упал.

      – Гайна, не считай их хотя бы! – не выдержала Ровена. – Невыносимо! Столько смертей опять…

      – Как много перьев… – прошептала Гайна.

      Ровена досадливо поморщилась и отошла в сторону. Ей надо было перебрать травы. И чистые тряпицы. Вдруг кто из экипажа ранен. Надо будет лечить.

      Кровь живых – она не страшная. Кровь мёртвых – вот то, от чего подкатывал комок к горлу. Поэтому она подготовит тёплую воду и отвары. Всё подготовит. Для живых. О мёртвых экипаж позаботится сам.

***

      Очередной порт. Толчея, суета. Гогот, товары, запахи, ругань… Она недовольно поморщилась. Всё как всегда. Обычные люди, не хуже и не лучше других. Они просто живут – здесь, на Островах. А некоторые из них живут не просто. Некоторые из них слишком пытливы. Слишком любопытны. Некоторые из них продают не простые товары, а то, чему давно пора сгинуть. Сгореть дотла.

      Она сделала глубокий вдох. То, чему надо сгореть – сгорит. Те, кому надо умереть – умрут.

      Всё. Как. Всегда.

      Выследить и уничтожить. А нюх приведёт её безошибочно туда, куда нужно. Жертве не скрыться.

      Солёный ветер выбил чёрную прядь из косы. Привычно. Как всегда. И пистолеты под рукой – как и всегда. И бессмысленность – тоже при себе.

      …Очередной порт. Такие же люди, как и везде. Однообразная скучная жизнь – как и положено.

      Как и позволено обычным людям. А нелюдям – не позволено. У них другая судьба. Крылья порядком мешают. Мешают стать серой массой.

      Нелюди могут больше других. Одного они не могут.

      Любить.

      То, что помнят корабли

      Корабли стояли на причале. Поскрипывали снасти, паруса томились в плену канатов. Фрегаты и бриги смотрели друг на друга. Рассказывали истории. Хвастались или печалились. Гордились своими командами или скорбели по погибшим.

      Корабли были живыми – почти как люди. Корабли носили имена. И любили своих капитанов. А если не любили – горе тому капитану, недолго ему стоять на мостике… Корабль сбросит его, как норовистый конь – неопытного ездока.

      Корабли запоминали. Все слова, что были сказаны на палубе. Все чувства, что остались запрятаны. Они были безмолвными свидетелями всего, что происходило на борту. Они хранили тайны – лишь друг с другом делясь ими. Точно зная, что собрат будет верен клятве молчания.

      Корабли страдали. Корабли теряли. Политые кровью, засыпанные порохом, омытые слезами – корабли порой разбивались о рифы, переполнившись тоской…

      Потому что они тоже по-своему живые. Они разговаривают со своими экипажами. Будят лёгким скрипом, упавшей бочкой или поехавшим стулом. Предупреждают об опасности. Подсказывают и советуют.