Сквозь седые хребты. Юрий Мартыненко

далеко заходить. Уж больно там не по себе становилось. Попадая под своды, некоторые казаки снимали папахи и крестились.

      – Ваш благородь?! – нараспев повторял тучный бородатый казак, наклоняясь ухом к двери и слегка постукивая кулачищем в доску.

      – Кому сказано? Вон!! – грозно раздалось изнутри. – Зарублю! – люто орал хорунжий.

      – Подчиненные переглянулись. Вести дальнейшие переговоры бесполезно. Муравьев вообще куда-то сгинул на своем горячем Воронке. Гражданским начальникам хорунжий не подчинен. Да и нет здесь сейчас никого, кроме старшего десятника. Инженеры Покровский и Магеллан уехали в контору дистанции.

      – Делать неча, пошли ребяты, – казаки гурьбой направились к бревенчатой конюшне. Распахнули широкие тесовые ворота. Вынув из холщового мешка скребки и щетки, принялись чистить лошадей.

      8

      На зеленом сукне стола разложены большие бумажные листы, испещренные цветными линиями технической схемы строительства магистрали.

      – Надобно понимать, господа, что Амурский участок считается связующим звеном всего Транссиба. И все ошибки, допущенные нами теперь, простительны быть не могут, – говорил инженер Магеллан.

      – Это верно, опыт достаточен, – поддержал коллегу Покровский, но его перебил инженер Германовский: – Прошу прощения, но позвольте полюбопытствовать, вы сами-то изволите строить с самого начала? С девяносто первого?

      – Не понял вас? – Покровский смотрел на Германовского.

      – В смысле, строили весь Транссиб?

      – Нет. Именно лишь Амурская железная дорога. Но здесь имеются более опытные кадры, – Алексей почтительно кивнул на Магеллана.

      – А, собственно, о чем речь? – Иосиф Магеллан вопросительно поглядел на Германовского.

      – Да, нет, господа хорошие, – Германовский скрестил руки перед собой, – вы не так поняли, я не желал бы умолять чьи-либо заслуги и подсчитывать долгие месяцы, проведенные в Сибири на строительстве. Я о том, что надо предлагать конкретные пути разрешения проблем, в равной степени стоящих перед нами.

      – Позвольте, господа инженеры, наконец, перейти к предметному разговору, – вмешался в дискуссию Зеест. – Германовский и прав отчасти и не совсем, да ладно, – Борис Васильевич махнул остывшей трубкой. – Да, существует, действительно, больная проблема, связанная с вечной мерзлотой. Вспомните весну прошлого года. Трещины в новых постройках, приведшие к тому, что спустя время, развалились фундаменты новых объектов.

      Инженеры молчали. Им известно многое о вечной мерзлоте. Ее коварные свойства подробно описаны в отчетах Обручева, производившего в Забайкалье первые изыскания будущей трассы. О своенравном характере сибирской вечной мерзлоты читались лекции с кафедр Института путей сообщения. Если бы Покровскому и его коллегам довелось вновь попасть на те лекции, непременно бы попросили профессора Гукермана подробнее обратить внимание