«Корабль дураков», или Беседы с корифеями философии. Вячеслав Сорокин

человек учится большему, чем из своего счастья. Так же и с человечеством. Человечество и дальше будет учиться на опыте России, теперь уже на её опыте выхода из коммунизма, взирая на происходящее с безопасного расстояния.

      Если ответ действительно получен, то всё случившееся имело смысл даже при высокой цене за него. И если бы была возможность всё предотвратить – и коммунистическую революцию, и «коммунистическое строительство», – может быть, не стоило бы ничего предотвращать? Но если ответ получен, и это не понято, тогда всё было напрасно. Тогда следующая задача для разума – и тут востребована опять же мысль философов – выяснить причины случившегося.

* * *

      Главным вопросом при попытке разобраться в причинах крушения коммунистического эксперимента должен быть вопрос, до каких реальных пределов возможно общечеловеческое счастье. Что такое счастье, неопределимо. В центре внимания каждого всегда стоит его личное счастье, и лишь для очень небольшой группы людей – обозначим их собирательным именем «философы» – вопрос о всеобщем счастье представлялся более важным, чем вопрос о личном счастье. Более того, своё личное счастье большинство из них видели в том, чтобы указать человечеству пути к всеобщему счастью. Но пути по-прежнему не указаны, и для беспристрастного наблюдателя ясно, что они не будут указаны никогда. Так стоит ли продолжать поиск?

      Отдельному человеку гораздо важнее его личное счастье, чем счастье всего человечества, необходимость которого для него не так очевидна, как необходимость личного счастья. Но и попытки дать удовлетворительное определение понятию личное счастье, предпринимаемые в течение веков, не были успешны. Тут также возникает вопрос: стоит ли продолжать поиск? Несомненно, стоит, но не с целью найти ответ на этот вопрос, давно уже ставший одним из «проклятых вопросов» для философии, сколько с целью найти ответ на вопрос, почему ответ на этот вопрос до сих пор не найден. Он не был найден не потому, что для каждого счастье состоит в чём-то другом, чем для его ближнего. Скорее, дело обстоит наоборот: в главном счастье состоит для всех в том же самом. Мы тут словно имеем дело с заколдованным понятием, смысл которого важен для всех, но неизменно ускользает, когда к нему пытаются приблизиться. На одинаковый для всех вопрос – что такое счастье? – оказывается невозможным одинаковый для всех ответ. Казалось бы, вопросы определения понятий должны отступить на задний план перед практическими вопросами, требующими решения. Но практические вопросы неразрешимы до того, как они ясно сформулированы. Если ясное представление о цели невозможно, бессмысленно ставить вопрос о путях к ней. Это как спрашивать человека, не имеющего представления о времени, который час.

      Сколько уже было желающих привести человечество к вожделенной цели его земных стремлений – к продолжительному, непрекращающемуся счастью! Возникали стихийно или складывались под влиянием религий и идеологий массовые