Нарушители. Память Каштана: темный замок. Память Гюрзы: светлые сады. Елена Ядренцева

а скажи снова что-то, что нельзя.

      Да как я вам это промычу с прижатым языком? Сжала руку Гюрзы, и холодное убралось.

      – Карин, попробуй.

      – Что происходило этой… Ай!

      – Ага.

      Ференц как будто потянул её за язык – пинцетом ухватил или таким чем-то – у самого основания, где нежненько, вот только это нежненькое как будто шевелилось само по себе, отдельно, без Карины. Она стиснула пальцы Гюрзы как могла сильно.

      – Отец, ты больно делаешь.

      – Да я уж вижу, что тут намертво… Ну всё, всё.

      В горле першило. Карина спрыгнула с парты и отшатнулась:

      – Это что? Это что было?

      – Ты опять говоришь нам гадости, – сказал Гюрза. – Но на самом-то деле это заклинание. Такая чёрная дрянь налипла на язык, точнее, налепили. Так бывает.

      С чего Гюрза вдруг стал такой предупредительный? Он аккуратно вынул её руку из своей, соскользнул с парты.

      – Я не могу его убрать, – сказал Ференц, – ни уговорами, ни силой, вы подумайте.

      Гюрза поморщился:

      – Говорю же – высшая тяжесть. Но откуда тут…

      – А знаете, что это значит?

      – Ой, отец, только не говори, что…

      – Это значит, – сказал Ференц, не обращая на Гюрзу внимания ровно никакого, – это значит, Карина, что тебе нужно найти путь самой. Разведать самой. Про то, что ты хотела узнать. И снять заклятие. Если вот эта дрянь – сюжетный ход, то способ точно должен быть. Просто помни, что напрямую спрашивать нельзя.

      И она так и будет ходить с этой дрянью в глотке?..

      – Библиотека вся твоя. Мы все твои. Есть разные способы получить ответы, Гюрза расскажет. Просто вмешаться напрямую мы не можем.

      – Да мы, наверное, просто не должны были понять, что с ней что-то не так, – фыркнул Гюрза, – по мнению игры. Невысоко же она нас ставит.

      – Гюрза, потише.

      – Ну не молния же меня поразит…

      – Молния не молния…

      Доска обрушилась со стены стремительно – сперва повисла на правом верхнем углу, потом качнулась и с грохотом упала на пол, подняв клубы меловой пыли и сушёных лепестков.

      – Угу, – сказал Ференц как-то очень спокойно. – Вот именно. А если б потолок?

      Он покачал головой и вышел первым, не попрощавшись и не объяснив; Гюрза цокнул языком и принялся крепить доску обратно.

      Глава 13

      К кому пойти? У кого всё это выяснить? Семён должен знать что-то, недаром он появился ночью, но вдруг он пострадал ещё сильнее? Вдруг у него такая же штука – да к чему она может быть прицеплена, раз он бесплотный? Вдруг, вдруг…

      Ужасно захотелось заорать – во весь голос, не слово никакое, а просто кричать, так, чтобы птицы на лугу услышали и грохнулись; раз уж теперь она не может говорить, о чём захочет, раз уж теперь…

      – Да не бесись, – сказал Гюрза, кое-как пристраивая доску. – Тебе нельзя высказывать претензии и спрашивать что-то о чём-то конкретном, да и всё, ну?

      Это, может, вам нормально, когда у вас во рту какая-то дрянь. Вам нормально, когда у вас тут доски падают. Она открыла рот, закрыла рот и сделала вид, будто