Почтальонша. Франческа Джанноне

входите, – сделала она приглашающий жест рукой. – Чувствуйте себя как дома. – И вытерла пальцем капельки пота над верхней губой.

      Антонио сделал шаг навстречу. Он крепко обнял брата и поприветствовал Анну кивком головы.

      – Как дела? – спросил он ее, слегка улыбнувшись.

      – Хорошо, – ответила она, немного растерянно оглядываясь по сторонам. – Насколько хорошо может быть в…

      – А где же моя племянница? – перебил ее Карло. – Наверное, уже стала взрослой синьориной.

      – Лоренца! – громко крикнула Агата в сторону лестницы.

      Анна поморщилась и инстинктивно прикрыла рукой уши Роберто, который, впрочем, продолжал спокойно спать.

      – Спускайся! Они пришли! – Затем, немного понизив голос, она сказала Анне: – Вечно приходится звать ее по сто раз. Никогда не может собраться вовремя! – и захихикала.

      Карло сразу же принялся расхаживать по гостиной, заложив руки за спину и рассматривая все вокруг.

      – Анна, дорогая, не стой. Садись сюда, – пригласила ее Агата, указывая на зеленый бархатный диван в центре комнаты.

      Анна поблагодарила и уже направилась было к дивану, как Агата остановила ее:

      – Хотя нет, давай сначала отнесем малыша в комнату. А то еще разбудим.

      – Да, пожалуй, так будет лучше, спасибо, – согласилась Анна.

      – Не за что. Идем, идем, – поторопила ее Агата, слегка похлопав рукой по спине. – Заодно и дочь мою подгоним.

      И они начали подниматься по лестнице.

      – Ты все оставил как было, – несколько удивленно заметил Карло, как только оказался наедине с братом.

      Антонио по-прежнему жил там, где они оба выросли, всего в ста метрах от дома дяди Луиджи. Пока был жив отец, Антонио с женой и дочерью занимали спальню, которая теперь стала комнатой Лоренцы. В гостиной стояла все та же грубая и немного громоздкая мебель, которую их отец с матерью купили перед свадьбой: зеленый бархатный диван с потертыми подлокотниками – тот самый, на котором маленькие Карло и Антонио зимними вечерами уютно устраивались у отца на коленях, поближе к огню; над камином все так же висели картины с изображением оливковых рощ, что написала их мать, когда была еще молодой и здоровой; всякие безделушки – отцу нравилось коллекционировать вещицы вроде миниатюр из кованого железа – стояли на своих местах, и даже шерстяное одеяло матери все еще лежало на кресле у окна, том самом, в котором любил сидеть Антонио.

      – Мне и так нравится, – ответил Антонио, пожав плечами.

      Этажом выше, уложив Роберто на двуспальную кровать в своей спальне и обложив его с двух сторон подушками, Агата вышла в коридор и поманила Анну за собой к комнате Лоренцы. Она распахнула приоткрытую дверь: девочка сидела на полу, увлеченная игрой с тряпичной куклой.

      – Почему ты не откликаешься, когда я тебя зову? – отчитала ее мать.

      Обойдя Агату, Анна зашла в комнату и присела на корточки рядом с девочкой.

      Лоренца уставилась на нее, вытаращив глаза.

      – Привет, –