Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев. Андрей Добров

случайно найти, и рванул напролом. Да только лестницей ошибся – вместо улицы попал на второй этаж, в оберточную.

      – Вора поймали? – спросил я с любопытством.

      Теллер сердито покосился на меня, а Елисеев ответил:

      – Нет, не вора. Вы подождите тут, Владимир Алексеевич, мы сейчас вернемся. И думаю, не одни.

      Елисеев с охранником ушли, а я остался наблюдать за уроком немецкого.

      Прошло несколько минут, в течение которых продавцы монотонно повторяли фразы за учителем, и вдруг они начали кричать. Сначала это был один изумленный возглас: «Смотри! Туда! Туда!» Потом голосов стало больше: продавцы и приказчики – все поворачивались в сторону ниши наверху и, забыв о хороших манерах, тыкали пальцами в фигуру в красном, которая вдруг возникла из глубины и натолкнулась на рабочего, почти окончившего красить перила. От неожиданности рабочий выронил ведерко с краской и громко выругался. Поперек фартука у него теперь красовалась белая полоса – там, где он прислонился к свежепокрашенному. Я даже успел проследить весь путь ведерка до пола, где оно с громким стуком приземлилось, выплеснув краску на пол.

      Я снова вскинул голову и заметил, как позади фигуры в красном возник Теллер. Он схватил беглеца и потянул внутрь ниши, но его противник, пытаясь освободиться, рванулся назад. Раздался треск, перила проломились, и человек в красном упал. Теллер едва удержался на краю ниши, схватившись правой рукой за фартук рабочего.

      – Твою мать! – сказал кто-то.

      В наступившей тишине было слышно только хриплое, тяжелое дыхание Теллера.

      – Что там? – спросил он наконец и наклонился вперед.

      Тут в нише показался и Елисеев. Хозяин магазина подошел к своему главному охраннику и тоже посмотрел вниз на тело. Потом перевел взгляд на меня.

      – Гиляровский! – крикнул он. – Можете проверить, что случилось с этим… господином?

      – Кажется, это женщина, – крикнул я в ответ, опускаясь перед телом, лежащим спиной вверх. Голова погибшей была вывернута в сторону, но лицо закрывали рассыпавшиеся волосы.

      – Женщина? – с недоумением ответил сверху Елисеев. – Какая к черту женщина?! Кто-то из наших?

      В торговом зале заметно прибавилось народу – кроме продавцов сюда, видимо, подтянулись рабочие из соседних цехов – кондитерского и сортировки фруктов. Елисеев тут же заметил беспорядок и велел всем разойтись по своим местам. Его послушались беспрекословно. Может, и были недовольные приказом разойтись, но я был занят осмотром тела. И поэтому не заметил, как рядом на корточки опустился подошедший Теллер. Он своими короткими пальцами разгреб, как траву, волосы мертвой и крикнул вверх:

      – Нет, Григорий Григорьевич, не из наших!

      – Точно? – строго спросил Елисеев.

      – Точно так!

      – Плохо.

      Теллер стал переворачивать тело погибшей.

      – Погоди! – возмутился я. – Надо оставить все как есть для полиции! Нельзя трогать труп!

      – Полиции? – переспросил меня старший охранник.

      Я