Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев. Андрей Добров

так, всякая всячина. Полфунта окорока, немного осетринки и пара апельсинов. Я – то сам у Тестова сидел, хочу только чаю. Ты мне кипятка организуй, а сам пока поужинай.

      – Многовато это для меня одного, – возразил Коля, прикидывая в руке увесистый сверток.

      – Ничего, управишься. А то смотри, уже года два как у меня, а все такой же худой, как раньше. Непорядок это, брат, – сказал я весело, вешая на крючок свой летний белый картуз.

      Коля кивнул и ушел ставить на плиту чайник. Я прошел в кабинет, который после отъезда на дачу Маши и прислуги наконец стал выглядеть как настоящее логово журналиста и писателя. Заваленный газетами, бумагами с набросками статей и рассказов, листками самого разного цвета, размера и состояния, с пометками. Я сорвал с себя галстук и пиджак, бросил их на топчан поверх подшивки моего «Русского спорта» за прошлый год, расстегнул рубашку чуть не до пояса, чтобы остудить грудь, и сел в любимое широкое кресло, которое категорически запретил выбрасывать, несмотря на то что оно действительно было, кажется, старше всего дома. Достав из кармана пиджака отцовскую табакерку, я захватил немного табака, который покупал у старого одноногого сержанта, торговавшего за Страстным монастырем, и заправил щепоть в ноздрю – чтобы немного прояснить голову. Удивительно, как все-таки тихо дома, когда все твои домочадцы уехали дышать чистым природным воздухом!

      Вошел Коля, неся мою любимую большую кружку с рисунком старого прусского замка.

      – Ну что, перекусил?

      – Нет еще, Владимир Алексеевич, – ответил мой юный секретарь. – Давайте я тут окошко открою, а то душно.

      – Открой, – разрешил я, принимая чашку. – Только гляди, чтобы бумаги в коридор не сдуло. А знаешь, Коля, куда я завтра иду?

      – Куда?

      – Смотреть на стройку елисеевского магазина. Представляешь?

      – Это тот, который в ящике? – спросил Коля, отворяя окно. Сразу же появился легкий летний сквознячок, сдобренный воробьиным чириканием и сладковатым запахом с далекой кондитерской фабрики.

      – Тот самый! Интересно?

      – Ну… Ежели с собой возьмете, то да.

      – Уж прости, но, боюсь, меня туда одного позвали.

      Коля пожал плечами.

      – Тогда я здесь посижу, почитаю.

      C этими словами он вышел, а я схватил с конторки относительно чистый блокнот и начал заносить в него заметки о сегодняшней встрече с Елисеевым.

      Глава 2. Красный призрак

      На следующий день я пешком дошел вверх по Тверской до огромного, обшитого досками куба, внутри которого Елисеев и спрятал свою стройку. Конечно, уже не раз находились проныры, которые выковыривали из досок сучки, и подсматривали через дырки – что же именно строит архитектор Барановский, которого Елисеев нанял за огромные деньги, причем обещая не вмешиваться в творческий архитектурный процесс. Эти самые проныры утверждали, что на месте особняка княгини Белосельской-Белозерской теперь высится настоящий восточный