Я тебя найду. Сумеречная Грёза

поймать связь. Можешь не утруждаться, дружок. Здесь нужно постараться, чтобы найти сотовую.

      Я ненадолго остановилась… у него, наверняка, имеется при себе оружие. Вернулась к водителю, который все еще был без сознания и начала обыскивать его. Миллер уже заметил меня. Уверена была, что он учуял меня как только я покинула салон, но ему здорово досталось, и он не мог встать.

      Нащупала на поясе охранника оружие, взяла пистолет и сняла его с предохранителя.

      Когда я настигла Миллера, ему удалось приподняться на одно колено. Мужчина сжал зубы до скрипа. Что, больно, ублюдок?

      – Телефон выбрось, – сказала я ему, и он подчинился. – И пушку свою тоже. Подальше.

      – У меня нет оружия. Выбило при падении. Неужели ты думаешь, что я не пристрелил бы тебя сразу, как только ты встала на ноги?

      – А как твоя нога? – ехидно спросила я, подойдя вплотную и целясь в него. – В порядке?

      Этот взгляд… злой, давящий… Миллер не мог согнуть больную ногу и держался левой рукой за бок. Наверное, ему было очень, очень больно. Скорее всего, он не дополз сюда, а его выкинуло в такую даль и швырнуло прямо в сугроб, потому что я не видела ни капли алой крови вокруг. Но удача тут была непричем. Только животная, мгновенная реакция. Миллер должен был вылететь в лобовое, как и его водитель, но ремень безопасности остановил первый рывок. А снег был таким глубоким, что смягчил падение и не убил эту мразь.

      Никогда еще не встречала настолько живучих людей… Нужно иметь недюжее здоровье, чтобы оставаться сейчас в сознании.

      Миллер попытался встать, но я ему не дала сделать это:

      – Назад! – отчеканила. – Двинешься хоть на сантиметр – выстрелю.

      Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, Миллер двинулся вперед, коснувшись лбом холодного металла. Теперь оружие было приставлено прямо к его голове. Он расплылся в звериной усмешке:

      – Думаешь, я боюсь смерти? – спросил он меня, сверкая белым оскалом.

      Нет, он не боялся смерти. Я могла бы выстрелить ему в лоб, и он бы даже не вздрогнул. Что это за человек? Что твориться у него голове? А душе? У меня прошлись мурашки по телу.

      «Хорошо бы выстрелить прямо сейчас», – пронеслось по мыслям, но я просто не могла нажать на курок… не могла отнять чью-то жизнь, ведь всю жизнь стремилась к тому, чтобы эту жизнь сохранить.

      Но если я ничего не сделаю, он не даст мне уйти. Даже в таком состоянии, на грани забвения и реальности, ослепленный болью, Миллер безумно опасен. Он может переломить мне шею одним движением руки… Наверное, зря я опустила дуло… надо было выстрелить прямо в лицо. Но… Оглушительный выстрел прошёлся эхом по пролеску, раскинувшемуся в сотне метров от дороги. Эхо сразу заглохло, уступив место не менее оглушительной тишине. Я ждала, что он закричит, что он выдаст хоть толику своей слабости, но Миллер только сжал зубы, шумно выдохнув боль. Пуля вонзилась в его и без того больную ногу, отнимая у него последний шанс настигнуть меня.

      Я сделала это потому что знала, если повернусь к нему спиной – он найдет силы чтобы